Клиническая патопсихология

Методика направлена на исследование внимания — выявляется способность к концентрации его, устойчивость. Корректурная проба впервые была предложена В. Bourdon в 1895 г.

Исследование производится при помощи специальных бланков с рядами расположенных в случайном порядке букв. Инструкция предусматривает зачеркивание одной или двух букв (выбор их определяется исследующим). При этом каждые 30 или 60 с исследующий делает отметку в том месте таблицы, где в это время находится карандаш больного. Регистрируется также время, затраченное испытуемым на выполнение всего задания.

Проверка выполнения производится по заранее тщательно подготовленному образцу путем сопоставления. Отмечается количество ошибок и темп выполнения задания. Существенное значение имеет распределение ошибок в течение опыта — равномерно ли они встречаются во всей таблице или наблюдаются преимущественно в конце исследования в связи с истощаемостью. Учитывается характер ошибок — пропуски отдельных букв или строчек, зачеркивание других, расположенных рядом или внешне похожих букв. В ряде случаев целесообразно повторное исследование, изменение результатов при этом может свидетельствовать не только об изменении состояния больного, но и об особенностях его отношения к исследованию.

При органической церебральной патологии обследуемому часто не удается улучшить качество выполнения задания. Здоровые обследуемые выполняют задания (вычеркивают две буквы на приведенном бланке) за 6—8 мин и допускают при этом не более 15 ошибок (однако в любом случае нормативы выполнения задания необходимо устанавливать экспериментально для каждой партии бланков и для соответствующих возрастов испытуемых). С. Я. Рубинштейн (1970) рекомендовала графическое отображение результатов корректурной пробы. На графике совмещаются две кривые — изменение скорости работы (по количеству просмотренных за единицу времени букв) и изменение точности (по количеству ошибок в те же интервалы времени). Такие графики позволяют в динамике выявить утомляемость больных, неустойчивость их внимания либо, наоборот, их врабатываемость, проявляющуюся в улучшении качества работы.

Корректурная проба отличается большой простотой, она не требует специальных приспособлений, кроме бланков, карандаша и секундомера. В зависимости от стоящей перед патопсихологом задачи она может быть легко модифицирована.

Существует много модификаций методики. Наиболее известными из них в нашей стране являются методика колец Ландольта и методика Тулуз-Пьерона.

Методика Э. Ландольта предназначена для диагностики концентрации и переключаемости внимания, скорости переработки информации в зрительном анализаторе, определения психомоторного темпа, состояния работоспособности человека, утомляемости и т. п. Ее стимульный материал представляет собой набор колец с определенным положением разрыва (на 13, 15, 17, 18, 19, 21, 23 и 24 ч, если ориентироваться на циферблат часов). В таблице содержится по 32 кольца в строке, всего 32 строки. Испытуемые должны внимательно просматривать строки бланка и зачеркивать кольца с определенным разрывом. Можно регламентировать время проведения методики (например, 5 мин); сообщение в данном случае перед началом проведения методики того, что ее следует выполнить в течение пяти минут, провоцирует нервно-психическое напряжение у испытуемого и повышает сложность задания.

Результаты обрабатываются с помощью специального «ключа» или трафарета.

Методика удобна для исследования испытуемых с недостаточным знанием букв.

В. П. Сысоевым (1996) создана оригинальная модификация методики, позволяющая количественно диагностировать продуктивность, скорость, точность (безошибочность), выносливость и надежность деятельности.

Методика Тулуз-Пьерона предназначена для дифференцирования близких по форме и содержанию стимулов в течение точно определенного, длительного времени.

Она направлена на изучение свойств внимания (концентрации, устойчивости, переключаемости), а также темпа деятельности. Опосредованно методика позволяет судить о точности и надежности переработки информации, волевой регуляции, влиянии личностных особенностей на работоспособность и динамику работоспособности.

Классический вариант методики включает в себя 30 строк, содержащих восемь типов квадратиков, различающихся тем, к какой грани или к какому углу добавлены черные полукруг или четверть круга. Все типы квадратиков расположены в случайном порядке. Порядок проведения исследования, его принципиальные особенности, а также особенности оценивания результатов близки к описанным выше для пробы Бурдона. Методика рассчитана для широкого возрастного диапазона начиная с 15 лет

Л. А. Ясюковой (1997) разработана модификация методики применительно для детей начиная с шестилетнего возраста. В ней количество строк сокращено. Адаптированы к возрасту инструкция и порядок проведения методики. Как установлено автором модификации, методика Тулуз-Пьерона оказалась высокоинформативным методом в диагностике минимальных мозговых дисфункций у детей.

Методика была предложена Е. Kraepelin в 1895 г. для исследования работоспособности — упражняемости и утомляемости. В большой столбец записывалось много однозначных чисел, которые испытуемый должен складывать в уме. Результаты оценивались по количеству сложенных в определенный промежуток времени чисел и допущенных при этом ошибок.

В настоящее время чаще пользуются этой методикой в модификации R. Schulte — обследуемый производит сложение в столбцах, состоящих лишь из двух цифр. Чтобы уменьшить затрату времени на выполнение задания, R. Schulte предложил при получении в сумме двухзначного числа записывать только единицы, отбрасывая десяток.

Например:

Однако это затрудняет для некоторых больных выполнение задания и поэтому не является обязательным условием.

Для проведения опыта необходим специальный бланк. При отсутствии бланков, отпечатанных типографским путем, их можно напечатать на пишущей машинке (обязательно четко, желательно первый или второй экземпляр). Больному дается инструкция — производить сложение чисел в столбцах. Его предупреждают о том, что исследующий будет делать свои пометки. Каждые 30 с или каждую минуту исследующий делает отметку в том месте, где в это время остановился больной, затем подсчитывает количество сложений и допущенных ошибок для каждого отрезка времени. В результате с помощью графической интерпретации данных можно получить кривые работоспособности, которые отражают равномерность и темп выполнения задания, выявляют наличие истощаемости, врабатываемости, расстройства внимания.

Проведение исследования с помощью этой методики не требует особой грамотности испытуемого, однако могут сказаться его профессиональные навыки. Так, счетные работники при исследовании с помощью таблиц Крепелина могут демонстрировать неплохие результаты, хотя в других методиках (например, в корректурной пробе) у них выступает явная истощаемость. М. А. Докучаева (1967) указывает на роль некоторых личностных особенностей, свойств темперамента, влияющих на темп работоспособности. Это должно учитываться при проведении опыта. По первоначальному темпу работоспособности выводы делать нельзя, его следует сравнивать с деятельностью обследуемого в дальнейшем.

Методика была предложена Е. Kraepelin. При исследовании ею обнаруживаются возможности осуществления испытуемым счетных операций, состояние внимания. Опыт заключается в отсчитывании от 100 или 200 все время одного и того же числа. Испытуемого предупреждают, что считать он должен про себя, а вслух только называть полученное при очередном вычитании число. В промежутках между числами исследующий равномерно ставит точки (приблизительный хронометраж). Можно фиксировать длительность пауз секундомером. Запись опыта приобретает следующий вид:

При наличии повышенной истощаемости длительность пауз в конце, несмотря на то что задание становится более легким, увеличивается. Возможны два вида ошибок. Первый — ошибки в единицах и главным образом при переходе через десяток — свидетельствует о некоторой интеллектуальной недостаточности, например:

Второй — ошибки в десятках — характерен главным образом для больных с неустойчивым вниманием.

Например:

При выраженном слабоумии с недостаточностью критики (например, при прогрессивном параличе) отсчитывание ведется вопреки инструкции и вместо 7 вычитается 10, вместо 17—20. Причем эти ошибки не всегда удается корригировать. При ошибочном выполнении задания можно либо указать больному на допущенную ошибку, либо, доведя опыт до конца, повторить его сначала.

Методика применяется для исследования темпа сенсомоторных реакций и особенностей внимания. Исследование производится с помощью специальных таблиц, изготовление которых несложно. На этих таблицах в беспорядке расположены числа от 1 до 25. Размер таблицы — 60x60 см. Обследуемый находится на таком расстоянии от таблицы, чтобы видеть ее целиком. Ему дается инструкция отыскивать числа по порядку, каждое показать указкой и назвать вслух. Секундомером отмечается время, которое затрачивается на каждую таблицу. Можно отмечать количества чисел, найденных обследуемым за каждые 30 с, либо время, за которое обследуемый находит каждые пять чисел.

Для оценки результатов сравнивают время, затрачиваемое обследуемым на каждую таблицу, или в пределах одной таблицы сравнивают показатели деятельности обследуемого за определенные отрезки времени. Результаты можно выразить графически. Существенное значение имеет установление равномерности темпа выполнения задания. Обычно здоровые обследуемые ведут поиск чисел в таблицах равномерно, а иногда даже наблюдается у них ускорение темпа сенсомоторных реакций в последующих таблицах. Если же поиск ведется неравномерно, то следует уточнить характер этого явления — признак ли это повышенной истощаемости или запоздалой врабатываемости. Известное значение может иметь «кривая истощаемости», построенная графически на основании результатов опыта, так как она может объективно отражать характер астении. Так, при гиперстеническом варианте астении кривая истощаемости по таблицам Шульте (как и в счете по Крепелину) характеризуется высоким начальным уровнем, резким его спадом и тенденцией к возврату к исходным показателям. При гипостенической форме астении кривая истощаемости отличается невысоким исходным уровнем и постепенным и неуклонным снижением показателей, без заметных их колебаний в сторону улучшения. Обнаружение такого рода кривых имеет не только клинико-диагностическое значение, но может быть использовано и для вынесения прогностических суждений. Гиперстеническая форма астении в прогностическом отношении благоприятнее гипостенической. Обнаружение у одного и того же больного смены гиперстенической формы кривой истощаемости гипостенической может рассматриваться как признак прогредиентности заболевания и, в частности, способствовать дифференцированию атеросклеротической астении от наблюдающихся в пожилом возрасте соматогенных или психогенных астенических состояний.

Иногда при выраженных расстройствах активного внимания больной допускает в работе ошибки — пропускает отдельные числа, показывает вместо одного другое, внешне похожее (например, 8 вместо 3). Сочетание нарушенного внимания и повышенной истощаемости проявляется в увеличении количества ошибок в каждой последующей таблице. В некоторых случаях наблюдается ошибка такого рода — искомое однозначное число показывается в двухзначном, в состав которого оно входит. Так, например, вместо того чтобы показать число 2, обследуемый указкой находит цифру 2 в числах 12 или 22. Иногда при наличии слабоумия это зависит от плохого понимания инструкции и после дополнительного объяснения характера выполнения задания можно все же добиться от обследуемого преодоления этой ошибки. При нарочитом же поведении дополнительная инструкция не меняет положения дела, вызывает возражения у обследуемого: «А это разве не 2? Вы просили находить числа, вот я их и нахожу».

Таблицы Шульте обладают равной степенью трудности, они почти не запоминаются, и поэтому в процессе исследования их можно использовать повторно.

При патопсихологическом исследовании пробы на переключение могут быть использованы для суждения о подвижности психических процессов, хотя этим не определяется все значение полученных с их помощью данных: в процессе исследования устанавливается степень сохранности словарного запаса, произведения счетных операций и т. д.

Следует заметить, что иногда инертность психической деятельности обнаруживается уже в затруднениях, испытываемых больным в переключении от одного задания к другому. В этих случаях испытуемый последующее задание пытается выполнить по образцу предыдущего (например, при словесном варианте исключения пытается следовать модусу, выработанному при выделении существенных признаков) либо же включает в решение слова из предыдущего задания.

Заключается в назывании больным поочередно пар слов, обозначающих одушевленные и неодушевленные предметы. В протоколе регистрируются называемые испытуемым слова и время между называнием отдельных пар, например:

При исследовании этой методикой инертность психических процессов обнаруживается не только в нарушениях чередования, но и в том, что называемые слова ограничиваются определенным кругом понятий (например, из одушевленных — только звери или насекомые, из неодушевленных — только мебель или транспорт) и в повторении одних и тех же слов.

Эта методика предложена нами для выявления инертности психических процессов у больных с органической церебральной патологией и при известной интеллектуально-мнестической сохранности (при начальных стадиях церебрального атеросклероза). Приступая к исследованию, необходимо иметь заранее подготовленный набор слов, к которым здоровому человеку нетрудно подобрать как синонимы, так и антонимы. Испытуемому дается инструкция поочередно подбирать и называть синонимы и антонимы к словам, которые он сейчас услышит.

Примерный набор слов:

Испытуемому предлагают к какому-либо числу поочередно прибавлять два других, например к 7 добавить 5, к сумме — 6, затем к образовавшейся сумме вновь 5, затем — вновь 6 и т.д. При этом вслух испытуемый произносит лишь результативные числа. Произведение им всей операции сложения вслух значительно облегчает выполнение задания. В протоколе ход решения задания здоровым испытуемым приобретает следующий вид:

При этом возможны ошибки чередования, наблюдающиеся преимущественно вначале (больные эпилепсией), либо в конце в связи с истощаемостью (при церебральном атеросклерозе), либо (при грубой органической церебральной патологии) в течение всего задания.

Эта методика является модификацией методики отсчитывания. Однако от 100 или 200 отсчитывается не одно и то же вычитаемое, а два чередующихся, например 7 и 8. В записи это приобретает следующий вид:

Эта методика представляется нам более трудной, чем предыдущая, при ней значительно легче обнаруживаются не только инертность психических процессов, но и особенно их истощаемость.

Методика предложена Ф. Д. Горбовым (1959, 1964) и используется в психологии труда. Она выявляет инертность психических процессов, при проведении хронометража отдельных этапов работы обследуемого позволяет также установить наличие повышенной истощаемости. Для исследования используется таблица, разделенная на 49 клеток (7 на 7), в которых в случайном порядке расположены черные и красные цифры. Числа черного ряда — от 1 до 25, красного ряда — от 1 до 24. Согласно инструкции обследуемый должен вначале отыскать указкой черные числа в возрастающем порядке, а затем последовательно, в убывающем порядке показать красные числа. Регистрируется затраченное на это обследуемым время. Затем дается другая инструкция: показывать черные и красные числа попеременно и в ином порядке — 1 — черное и 24 — красное, 2 — черное и 23 — красное, 3 — черное и 22 — красное и т. д. Как правило, время на поиск чисел при необходимости переключения внимания оказывается большим, чем то, которое затрачивается на отыскание их по порядку. Этот показатель и характеризует состояние способности к переключению внимания у обследуемого.

Для обследования больных с помощью этой методики таблицу следует предварительно проверить на здоровых и получить показатели, характерные для нормы именно по данной таблице.

Ю. Г. Степанов (1974) для характеристики внимания предложил пользоваться коэффициентом переключаемости внимания, вычисляемым по формуле

где t₁ — среднее время, показанное на 4 таблицах Шульте, t₂ — среднее время выполнения задания по таблицам Горбова, удваиваемое в связи с тем, что объем задания по таблицам Горбова в 2 раза превышает объем задания в таблицах Шульте. Проведенные им исследования показали статистически достоверную разницу в коэффициенте переключаемости у больных туберкулезом легких в сравнении с контрольной группой здоровых.

Обследуемому дается напечатанный текст, лучше всего 10 строчек корректурной таблицы. Инструкция предусматривает вычеркивать каждую третью букву. Фиксируется время, затраченное на выполнение задания. На втором этапе обследуемому предъявляется аналогичный текст и дается указание зачеркивать поочередно в одной строке каждую третью букву, а в последующей — каждую четвертую букву. В качестве текста для исследования можно использовать страницы журнала, брошюры — в определенном количестве строчек и в пределах одного абзаца. Обязательна предварительная апробация материала опыта на здоровых испытуемых, так как от шрифта, количества строчек, букв в строчке зависит время, затрачиваемое на выполнение задания.

Мы использовали для исследования части бланков для корректурной пробы, содержащие по 12 строчек букв. У здоровых испытуемых с обычным темпом психической деятельности время выполнения второй части задания существенно не отличалось от времени, затраченного на его первую половину. Нередко корректурная проба с переключением выполняется здоровыми даже быстрее, чем обычная. Здесь существенную роль играет врабатывание, а также то, что вычеркивание в половине строчек четвертой буквы происходит несколько быстрее.

Разработана чехословацкими учеными; в нашей стране апробирована Б. Л. Покровским. Предназначена для изучения особенностей внимания, способности к работе в вынужденном темпе и при дефиците времени, для оценки эмоциональной устойчивости.

Испытуемым предлагается бланк с напечатанными на нем 100 строчками численно-буквенных сочетаний и предлагается находить и зачеркивать сочетания цифр и букв, которые называются с магнитофонной ленты с интервалом в 2—4 с. Для проведения обследования требуется 17 мин.

Обработка производится по ключу. Критерии оценки результатов следующие:

при назывании сочетаний с интервалом в 4 с:

при назывании сочетаний с интервалом в 2 с:

Методика рекомендуется для использования при проведении психофизиологического обследования водителей транспорта.

Предназначена для диагностики степени устойчивости зрительного внимания, оценки концентрации внимания, показателей импульсивности — рефлексивности испытуемого. Может проводиться как индивидуально, так и с группой.

Для проведения исследования необходимы секундомер и специальные бланки, на которых изображены перепутанные между собой линии. Испытуемому предлагается взглядом, без помощи пальца или карандаша (ручки и т. п.), проследить каждую линию слева направо и у правого конца ее поставить тот номер, который стоит на бланке возле левого конца линии. Подобным образом прослеживаются все изображенные на бланке 25 линий. На выполнение задания отводится пять минут (300 с). По истечении времени испытуемый отмечает кружком на бланке номер последней линии, которую он успел проследить. Если испытуемый заканчивает выполнение задания ранее отведенных на него пяти минут, то сразу же после окончания работы бланк у него отбирается и отмечается затраченное на исследование время.

Критериями оценки успешности выполнения методики являются: затраченное время, общее число просмотренных за это время линий, количество ошибок. К. К. Платонов и И. И. Скрипюк (1980) рекомендуют рассчитывать показатели успешности (У) и продуктивности (П):

где Т — время, затраченное на выполнение задания (всего или какой-либо его части, 25 — общее количество линий в стимульном материале,
Nnp. — количество линий, правильно просмотренных за время выполнения задания;
П= Nnp. — Norn., где Nnp. — количество линий, правильно просмотренных за время выполнения задания, Norn. — количество ошибочно отмеченных линий.

По специальным формулам возможно вычисление интегральных показателей качества внимания (К), учитывающего как темповые характеристики, так и качество работы и рефлексивности-импульсивности (Р).

Предназначена для исследования избирательности зрительного восприятия на буквенном материале (фигуро-фоновых отношений).

Для выполнения методики требуются специальные бланки, секундомер и карандаш (ручка).

На бланке в случайном порядке напечатаны буквы русского алфавита, среди которых скрыто 24 слова различной сложности. Все скрытые слова — имена существительные в единственном числе именительного падежа. Испытуемому предлагается как можно быстрее отыскивать скрытые на бланке слова и подчеркивать их. Фиксируется время выполнения задания каждым испытуемым.

Возможно групповое проведение методики.

Приводим пример строк бланка (с выделением скрытых в них слов):

Правильность выполнения задания проверяется с помощью ключа. Оцениваются время выполнения задания и его правильность. Имеются сведения о корреляции успешности выполнения методики с показателем общего интеллекта (р<0,05).

Существует множество специальных методик для исследования памяти, разработанных как в общей психологии, так и в области прикладной психологии. Исследование памяти имеет важное значение и в патопсихологии, так как разные по своей структуре расстройства памяти наблюдаются при многих психических заболеваниях, особенно обусловленных органическим поражением головного мозга. Особенности нарушений памяти могут помочь психологу не только высказать предположение о характере заболевания, его нозологической принадлежности, но и о стадии течения патологического процесса.

Результаты, получаемые с помощью этих методик, свидетельствуют не только о состоянии функции памяти. В пробах на память отражаются состояние активного внимания, явления повышенной истощаемости психических процессов. Осуществление мнестической функции зависит и от течения мыслительных процессов. Особенно велика роль мышления в методах исследования опосредованного запоминания. На функцию запоминания существенное влияние оказывает состояние аффективно-волевой сферы больного. Однако, несмотря на вышесказанное, преимущественное назначение методик, о которых будет идти речь в настоящем разделе, — это исследование памяти. Из многочисленных когда-либо предлагавшихся способов исследования памяти отобраны наиболее простые по своему осуществлению, не требующие для проведения опыта специальной аппаратуры и в то же время позволяющие психологу достаточно полно судить о характере имеющихся у больного мнестических нарушений.

Методика приводится нами в описании K. Meili (1961) и состоит из двух этапов. Первый этап заключается в исследовании зрительной памяти с помощью двух серий картинок. Каждая серия — 30 картинок, на которых изображены определенные предметы. Картинки предъявляются с интервалом в 2 с одна за другой. Лучше всего соединить их двумя скрепками по образцу перекидного календаря.

Первая серия: горшок, осел, ключ, тачка, колокольчик, стол, вишня, сапог, вилка, рыба, бочка, голова, буфет, роза, паровоз, кресло, флаг, петух, ножницы, зонтик, ваза, корова, диван, голубь, часы, старик, очки, лампа, нога, пианино.

Вторая серия: ракушка, кровать, труба, груша, метла, коза, букет, трамвай, пила, стул, мальчик, молоток, бутылка, подвода, расческа, пушка, дерево, яблоко, книжка, шляпа, дом, собака, скамейка, дверь, чашка, река, печь, скрипка, портсигар, конь.

После показа картинок первой серии делают перерыв на 10 с, а затем проверяют, сколько предметов запомнил обследуемый. Инструкция сообщает обследуемому, что предметы можно называть в любом порядке. Называемые предметы регистрируются, так как возможны повторения и привнесение не фигурировавших в задании. Обе серии картинок по мере возможности следует предъявлять не в один и тот же день. Кроме того, в тот день, когда проводилось исследование зрительной памяти, обследуемому нельзя предъявлять для запоминания ряд слов.

При обнаружении значительной разницы в результатах и исключении возможной роли в этом факторов внешней среды можно думать о лабильности мнестической функции, слабости концентрации внимания.

Аналогичным образом проводят исследование слуховой памяти с помощью специально подготовленных двух серий слов, также произносимых с интервалом в 2 с.

Первая серия: картон, неделя, вагон, пианино, ворона, звонок, карта, пчела, крошка, перо, охотник, уголь, белка, парнишка, тополь, груша, скатерть, суп, плащ, кот, нож, промокашка, уксус, цветок, труд, небо, спичка, чернила.

Вторая серия: таблица, крестьянин, рубль, ботинок, домна, пригорок, очки, вода, баран, ружье, туча, карандаш, самокат, козел, змея, слива, кушетка, лягушка, пробка, телега, нос, берег, салон, отель, овод, мыло, сковорода, птица, салат, замок.

Полученные результаты могут быть подвергнуты количественному измерению в процентах. Так, успешность выполнения задания взрослыми приравнивается к 100 % при воспроизведении 18—20 зрительных образов и 20—22 слов, к 80 % —15—16 образов или слов, к 60 % —14 образов и 13—14 слов, к 40 % — 12—13 образов и 13 слов, к 20 % —11—12 образов и 9—11 слов.

Описанная методика относится к методам определения удержанных членов ряда. Для психолога может оказаться более полезным метод выучивания, позволяющий исследовать мнестическую функцию в деятельности в зависимости от объема заучиваемого материала и его характера. При этом можно получить более полную характеристику динамики процесса активного запоминания; проверка запомнившегося через определенные интервалы времени характеризует забывание. Можно проследить, какие слова лучше запоминаются, зависит ли это от их расположения в ряду, от частоты их употребления в жизни обследуемого, от его профессиональных интересов, от участия в запоминании ассоциативных процессов. С этой целью обычно используются пробы на запоминание.

Проба на запоминание искусственных (несмысловых) звукосочетаний. Обследуемому зачитывают 10 двухсложных звукосочетаний («ролам», «вакар», «сига» и т. п.) и просят повторить те, которые он запомнил, безразлично в каком порядке. Затем исследующий повторно зачитывает эти звукосочетания. Здоровые обследуемые полностью их воспроизводят после 5—7 повторений.

Проба на запоминание 10 слов. При этом обследуемому зачитывают 10 двухсложных слов. Подбирать заучиваемые слова следует так, чтобы между ними трудно было установить какие-нибудь смысловые отношения. Если это не предусмотреть, обследуемый может облегчить для себя задание, использовав мнемотехнические приемы.

Обычно здоровые обследуемые воспроизводят 10 слов уже после 3—4 повторений (иногда, при тренированной памяти — после 2 повторений). Через 20—30 мин обследуемого просят повторить запомнившиеся ему слова. В случаях, где ослабление памяти определяется клинически, это проделывают раньше, через 10—15 мин. В этом промежутке желательно избегать заданий, связанных с запоминанием словесного материала, можно провести исследование таблицами Шульте, корректурную пробу и т. д.

В протоколе опыта отмечаются называемые больным (правильно и ошибочно) слова.

Представляет интерес сопоставление результатов пробы на запоминание с уровнем притязаний обследуемого (А. Р. Лурия, 1962). Уровень притязаний зависит от оценки больным своих возможностей, от результатов, достигнутых в предшествующем опыте. С этой целью обследуемого перед каждым очередным повторением спрашивают, сколько слов он берется запомнить. Сопоставление уровня притязаний с реальными результатами позволяет судить в некоторой степени об оценке больным своего состояния. Так, при органических поражениях головного мозга, когда страдает рассудительное отношение больного к своему состоянию, уровень притязаний значительно превышает достигнутые результаты.

Результаты пробы на запоминание могут быть отображены графически. По кривой запоминания удобно анализировать особенности заучивания. При истощаемости мнестической функции кривая запоминания носит зигзагообразный характер.

Проба на запоминание выявляет и наличие сужения объема внимания. В этих случаях обследуемый в следующем повторении, называя новые слова, уже не воспроизводит слов, фигурировавших в предыдущем туре. При этом суммарные результаты после каждого повторения мало отличаются.

Обследуемому зачитывают десять пар относительно однородных слов, между которыми легко устанавливаются смысловые связи. Например: река — море; яблоко — груша и т. д. Исследующий зачитывает эти слова, четко отделяя пары паузами. Затем он зачитывает первое слово каждой пары, а обследуемый называет второе слово. Обычно здоровые обследуемые выполняют задание после двух повторений, а иногда сразу, после первого зачитывания слов.

Проба на ассоциативную память является одним из вариантов исследования опосредованного запоминания. Известно много модификаций этой методики. В частности, одна из них входит в состав шкалы памяти Векслера. Учитывая возможное различие характера ассоциативных отношений и желая проследить, как это различие сказывается на запоминании, Ю. А. Машек (1973) предложил следующую модификацию. Обследуемому для запоминания предлагается 10 групп парных ассоциаций, составленных по определенному принципу смысловой связи. Это различные отношения понятий: противоположные понятия (юг — север, любовь — ненависть), понятия различной величины (холм — гора, страх — ужас), вместилище и вмещаемое (графин — вода, шкаф — одежда), причина и следствие (укол — боль), часть и целое (слово — фраза, зерно — колос), орудие и объект труда (земля — лопата), абстрактные и конкретные понятия (искусство — картина). Далее предлагались пары слов, образующие суждение (орел — птица), привычные словосочетания (точка — тире), трудносочетаемые слова (курица — портсигар). После проверки запоминания каждой группы слов устраивается перерыв на 2 мин, а после предъявления пяти групп — на 30 мин. Сопоставление получаемых результатов у одного и того же больного при исследовании пробами на запоминание позволяет судить о большей или меньшей сохранности механической и логической (смысловой) памяти, сравнить показатели непосредственного и опосредованного запоминания.

Методика разработана А. Н. Леонтьевым (1928) для исследования логического, или опосредованного, запоминания. Результаты исследования свидетельствуют не только о состоянии памяти, но и об особенностях мышления.

Исследование должно быть подготовлено заранее. Обследуемому зачитывается 10—15 слов и предлагают для того, чтобы их запомнить, подобрать к каждому подходящий по смыслу рисунок. На столе лежат 20—30 карточек с рисунками, предусматривающими различные возможности опосредования. Эти рисунки не должны служить прямой иллюстрацией к запоминаемым словам. Обследуемый должен установить смысловую связь между словом и рисунком, например, к слову «море» — пароход, «дождь» — зонтик и т. д. Каждый раз, подобрав нужный рисунок, обследуемый должен объяснить мотивы своего решения. Затем проверяют, насколько подобранные рисунки помогают обследуемому воспроизводить заданные в начале опыта слова, и тем самым получают впечатление о состоянии у него логической памяти.

Эта методика в определенной степени позволяет судить и об интеллектуальном уровне обследуемого — слабоумным больным опосредованное запоминание недоступно.

В некоторой степени по результатам можно судить о характере ассоциаций у обследуемого: насколько они адекватны, насколько изображенный рисунок соответствует заданному слову. Однако возможности исследования ассоциативного процесса этой методикой ограничены, предопределены произведенным до исследования подбором вспомогательных рисунков.

Все методики, направленные на исследование памяти, характеризуются обязательным количественным определением получаемых с их помощью результатов. Благодаря этому полученные в эксперименте данные «измерения» мнестической функции могут быть использованы для характеристики степени психического дефекта, а также для обнаружения динамики состояния как под влиянием текущего патологического процесса, так и в связи с проводимым лечением. Однако все перечисленные выше приемы преследуют цель изучения какой-либо одной из сторон функции памяти. Получаемые с их помощью результаты трудно сопоставимы. Поэтому для патопсихолога может представить интерес так называемая шкала памяти Векслера (Wechsler Memory Test, 1946).

Шкала памяти Векслера состоит из серии методик. Получаемые с их помощью результаты суммируются, при этом учитывается специальная поправка на возраст. Исследователь получает возможность оценить память по данным эксперимента не только с помощью суммарных показателей, но и по разбросу, по отклонению результатов выполнения отдельных заданий от каких-то средних величин. При всей дискуссионности применения психометрических методов в патопсихологии следует отметить, что шкала памяти лишена одного из серьезных недостатков, присущих многим психометрическим тестам для исследования интеллекта: в ней исследователь имеет дело со сравнительно однородным в информативном отношении материалом. Учитывая относительное значение суммарных показателей, получаемых с помощью шкалы памяти, можно думать, что накопление результатов исследований клинически четко очерченных групп психически больных с различной степенью мнестического снижения снабдит психолога средними ориентировочными показателями.

Шкала памяти Векслера состоит из 7 методик — субтестов. Исследование по ним проводится в один прием и регистрируется на специальном бланке.

I субтест заключается в проверке знания обследуемым личных и общественных данных. Каждый правильный ответ оценивается в один балл. Максимально в этом субтесте обследуемый может набрать 6 баллов.

II субтест — определение ориентировки. Проверяется знание обследуемым текущего года, месяца, дня, где он в настоящее время находится, в каком городе. Оценка ответов та же, что и в предыдущем субтесте. Максимальный результат — 5 баллов.

III субтест — психический контроль состоит из трех заданий. Первое — отсчитывание от 20 в обратном порядке. Второе — повторить по памяти алфавит от А до Я. Третье задание — называние чисел от 1 до 40 через 3 единицы. В этом субтесте исследующий не должен оказывать обследуемому помощи.

Если задание по отсчитыванию от 20 выполнено без ошибок и за время до 30 с, результат оценивается в 2 балла, при наличии одной ошибки, но за то же время — в 1 балл. При правильном выполнении задания быстрее чем за 10 с результат оценивается в 3 балла.

При воспроизведении алфавита без ошибок за время от 10 до 30 с — 2 балла, если допущена одна ошибка, но время на выполнение задания не превышено, — 1 балл. Безошибочное выполнение задания менее чем за 10 с — 3 балла.

Счет до 40 без ошибок за 20 — 45 с оценивается в 2 балла. При одной ошибке и при своевременном выполнении задания за время до 20 с к оценке прибавляется дополнительный балл.

Максимальная оценка результатов в III субтесте — 9 баллов.

IV субтест направлен на проверку логической памяти и сводится к запоминанию двух рассказов. В каждом рассказе можно выделить 23 смысловые единицы. Пересказ тщательно записывается. Отмечается количество репродуцированных обследуемым смысловых единиц по каждому рассказу, затем подсчитывается среднее арифметическое. Максимальная оценка в IV субтесте — 23 балла.

V субтест — воспроизведение цифр в прямом и обратном порядке — аналогичен одному из субтестов метода Векслера для исследования интеллекта. Обследуемому зачитывают ряд цифр. В каждом последующем ряду на одну цифру больше, чем в предыдущем. В первом ряду содержится 4 цифры, расположенные в случайном порядке, в последнем — 8 цифр. Исследующий отмечает последний ряд, который обследуемому удалось воспроизвести. Затем дается инструкция воспроизводить ряды цифр в обратном порядке. Предполагая наличие у обследуемого интеллектуального снижения, инструкцию можно подкрепить примером. Во второй серии опыта количество цифр в ряду нарастает от 3 к 7. И здесь аналогично регистрируются результаты.

Оценка по субтесту производится сложением результатов, полученных в обеих сериях. Максимальная оценка в этом субтесте 15 баллов. Если обследуемый не в состоянии воспроизвести в обратном порядке ряд из 3 цифр, ему предлагают повторить таким способом 2 цифры и результат оценивают в 2 балла.

VI субтест — визуальная репродукция. Обследуемому предлагают посмотреть на четыре геометрических рисунка (рис. 3). Экспозиция — 10 с. Затем он должен воспроизвести их на бланке опыта.

Оценка производится следующим образом.

В фигуре А — наличие двух перекрещенных линий с флажками, независимо от их направленности — 1 балл: правильно поставленные по отношению друг к другу флажки — 1 балл; точность, равные линии, поставленные под правильным углом, — 1 балл. Максимум — 3 балла.

В фигуре Б — большой квадрат с двумя диаметрами — 1 балл; четыре малых квадрата в большом квадрате — 1 балл; два диаметра со всеми мелкими квадратами — 1 балл; 16 точек в малых квадратах — 1 балл; точность в пропорциях — 1 балл. Максимум — 5 баллов. При наличии лишних линий результат оценивается 3 баллами.

В фигуре В1 — маленький прямоугольник в большом — 1 балл; все вершины внутреннего прямоугольника соединены с вершинами наружного — 1 балл; маленький прямоугольник точно размещен в большом — 1 балл. Максимум — 3 балла.

В фигуре В2 — открытый прямоугольник с правильным узлом на каждом краю — 1 балл; правильно воспроизведенные центр и правая или левая сторона — 1 балл; правильная фигура за исключением одного узла — 1 балл; правильно воспроизведенная фигура в приблизительно верных пропорциях — 3 балла. Максимум — 3 балла.

Общая максимальная оценка результатов по VI субтесту 14 баллов.

VII субтест — парные ассоциации. Обследуемому зачитывают 10 пар слов, близких или отдаленных в ассоциативном отношении. Первые 6 пар — «легкие ассоциации», вторые 4 пары — «трудные ассоциации». При первом прочтении они расположены вперемешку. Затем трижды, каждый раз в другом порядке, зачитывают первые слова каждой пары и проверяют запомнившиеся ассоциации.

Приводим примеры применяемых для исследования пар ассоциаций: «легкие» — утро—вечер, серебро—золото; «трудные» — капуста—перо, стакан—петух.

Правильный ответ подкрепляется репликой исследующего «хорошо», при неправильном — указывают на ошибку. Пауза между сериями — 10 с. Как правильный учитывается ответ в течение 5 с. Оценка производится сложением суммы удавшихся обследуемому «легких ассоциаций», разделенной на 2, с суммой удавшихся «трудных ассоциаций».

Затем суммируются результаты по всем субтестам, их сумма составляет абсолютный показатель (АП). По специальной таблице производится поправка на возраст. С помощью другой таблицы корригированный показатель приводится в соответствие с показателями интеллекта по шкале для исследования интеллекта.

Анализ шкалы памяти показывает, что она состоит из обычно употребляемых для исследования памяти методик: с их помощью определяется состояние кратковременной и долговременной памяти, оценивается логически-смысловая и ассоциативная память, характеризуется способность к репродукции зрительных образов. При этом учитывается состояние активного внимания, возможности воспроизведения привычного ряда и его деавтоматизации. Для возможности сравнения результатов выполнения отдельных субтестов была разработана специальная таблица (мнемограмма), позволяющая переводить пересчет показателей по отдельным субтестам в систему вторичных баллов.

Приводим пример вычисления результатов исследования. Обследуемый 42 лет, выполнив все задания по шкале памяти, набрал 64 балла. Это его абсолютный показатель (АП). Найдя в таблице соответствующую возрастную прибавку, мы получаем результат 104 (64 балла + 40 баллов возрастной прибавки). Это корригированный показатель (КП) обследуемого. С помощью специальной таблицы он преобразовывается в эквивалентный показатель памяти (ЭПП) — ПО. Это значит, что память обследуемого соответствует интеллекту с показателем интеллекта (IQ), равному 110. Таким образом, исследующий как бы получает возможность (при параллельном исследовании интеллекта и установлении его истинного уровня) убедиться в соответствии или несоответствии интеллектуального уровня и состояния мнестической функции. На практике это не всегда оказывается так. Особенные затруднения исследующий испытывает при определении эквивалентного показателя памяти в начальной стадии заболевания. Здесь возрастная прибавка и пересчет в ЭПП часто нивелируют снижение памяти. Поэтому нами был введен показатель продуктивности памяти. Аналогично тому как D. Bromley при изучении интеллекта стареющих соотносила абсолютные данные не с истинным возрастом, а с возрастом «пика» биологического и интеллектуального развития индивидуума (16—25 лет), мы к абсолютному показателю памяти прибавляли возрастную прибавку для возраста 16—25 лет. Такой показатель более четко выявляет начальное снижение памяти. Кроме того, ЭПП представляется нам недостаточно приемлемым для индивидуальных исследований и потому, что мы не знаем исходного, преморбидного, состояния интеллекта и памяти у обследуемого.

Конечно, одни лишь количественные показатели по шкале памяти Векслера не дают полной характеристики мнестической функции обследуемого. Для этого необходим тщательный качественный анализ выполнения заданий по отдельным субтестам.

Тест предложен A. L. Benton (1952) для исследования запоминания рисунков различных форм. Рисунки, с помощью которых производится проба Бентона, объединены в три формы — С, D, Е. Все эти три формы эквивалентны и состоят каждая из 10 карточек-образцов. На карточке изображено несколько простых геометрических фигур. Время экспозиции карточки — 10 с. Затем обследуемый должен воспроизвести нарисованные на карточке фигуры по памяти. При этом оценка ответа производится по количественному и качественному показателям. Количественная оценка ответа несложна, правильное репродуцирование оценивается в 1 балл, неправильное — в 0 баллов. Сравнивая соотношение правильно и неправильно выполненных заданий, мы получаем своеобразный показатель умственного ущерба. Имеются также две дополнительные формы F и I, каждая из них содержит по 15 карточек. На каждой карточке — 4 набора фигур.

Более интересен качественный анализ получаемых с помощью теста Бентона результатов. A. L. Benton составлена специальная таблица возможных ошибочных репродукций каждой картинки-образца. При этом различаются ошибки, наблюдающиеся у здоровых людей, и ошибки, типичные для органической церебральной патологии.

По данным J. Poitrenand и F. Clement (1965), тест Бентона весьма эффективен для геронтопсихологических исследований. На большой группе обследованных обнаружено заметное возрастание числа «органических» ошибок с возрастом, особенно после 60 лет. Кроме того, было проведено сравнение результатов, полученных с помощью теста Бентона при обследовании практически здоровых лиц и страдающих органической церебральной патологией. Получены также статистически достоверные данные, свидетельствующие о том, что тест Бентона отчетливо выявляет органическую патологию. Исследование, проведенное у этих двух групп в возрастном аспекте, показало, что указанная разница данных с возрастом значительно уменьшается. Отмечено, что наличие одной «органической» ошибки возможно и у психически здоровых лиц, что может быть объяснено фактором переутомления. Наличие двух «органических» ошибок представляет большую редкость даже у очень старых обследуемых, психически здоровых. Например, на картинке для исследования по Бетону нарисованы две главные, крупные фигуры и одна мелкая (рис. 4, позиция А). Типичные для здоровых людей ошибки: обследуемый забыл нарисовать одну из фигур, но он сознает это и оставил для нее пустое место (рис. 4, позиция Б1), либо он изменил расположение фигур на рисунке, поставив маленькую фигуру в правый верхний угол (рис. 4, позиция Б2). Могут быть и другие ошибки такого рода, при которых перемещаются те или иные фигуры, но все они не считаются патогномоничными для органического поражения головного мозга.

Примеры «органических» ошибок: больной разделил (рис. 4, позиция ВТ) на фрагменты одну из основных фигур (иногда такое расчленение оригинала приводит к невозможности опознания фигуры-образца) либо воспроизвел все фигуры в одной величине (рис. 4, позиция В2). Выделено около десяти типов ошибок такого рода.

Наиболее типичные ошибки, встречающиеся у здоровых обследуемых: перестановка главной фигуры справа налево, неправильное перемещение главной фигуры по вертикали, поворот вокруг оси малой или большой фигур, сознательный пропуск малой фигуры, сознательный пропуск элементов фигуры, поворот вокруг оси или перемещение элементов фигуры.

Примеры «органических» ошибок: полный или частичный пропуск малых фигур, повторение (дубликация) малых фигур, дубликация основной фигуры, расположение периферической фигуры между главными или внутри главной, поворот фигур на рисунке на 90°.

Примеры «тяжелых» ошибок, наиболее часто наблюдающихся при явной органической церебральной патологии: тенденция к деформации фигур по размерам, повторение главной фигуры в одном и том же образце, повторение элементов фигуры в образце, контаминация (сплавление) фигур, тенденция к персеверации фигур, значительное искажение фигур, вставки в фигуры, полный пропуск образца.

Методика предложена А. Н. Бернштейном (1911) для исследования интеллектуального уровня.

Обследуемому предлагают (в возрастающей сложности) составить 6 рисунков, разрезанных на части. Первые 3 рисунка разрезаны на 4 части, а остальные — на большее количество отрезков. Первый и четвертый рисунки одинаковы, но разрезаны по-разному. Для повторных исследований желательно иметь несколько наборов, аналогично подобранных. Отрезки рисунка даются испытуемому без определенного порядка, перевернутыми. Составляться они должны без образца.

При выполнении задания обращается внимание не только на время и конечный результат, но обязательно должны регистрироваться особенности работы обследуемого. Так, правильное выполнение задания требует вначале анализа предъявленного обследуемому материала, после чего уже последовательно, планомерно из отдельных отрезков составляется рисунок. Существенную роль при этом играет выделение опорных сигнальных деталей рисунка. При интеллектуальной недостаточности такой анализ отсутствует и больные пытаются составить рисунок, прикладывая беспорядочно один отрезок к другому (по методу проб и ошибок). Такое выполнение задания свидетельствует об отсутствии у обследуемого плана.

Характер работы обследуемого может свидетельствовать и о нарушении критичности мышления, когда неправильно положенные отрезки оставляются им на месте, даже несмотря на подсказку исследующего.

Это одна из наиболее давно употребляющихся методик психологического исследования. Результаты исследования свидетельствуют об осмыслении сюжета рассказа и о состоянии памяти обследуемого.

Для исследования применяются специально подобранные рассказы, чаще всего поучительного характера, притчи. Направленность задания в некоторой степени зависит от способа его проведения (С. Я. Рубинштейн, 1962). Так, если читать текст рассказа обследуемому, то этим облегчается восприятие смысла рассказа, но от обследуемого требуется более значительное сосредоточение внимания. Если же обследуемый сам читает рассказ, он повторным чтением легко компенсирует недостаточность внимания.

Затем обследуемому предлагают воспроизвести рассказ (устно или письменно). Обращается внимание на характер изложения — словарный запас, возможное наличие парафазии, темп речи, особенности построения фразы, лаконичность или, наоборот, чрезмерная обстоятельность.

Существенное значение имеет следующее: насколько доступен обследуемому скрытый смысл рассказа, связывает ли он его с окружающей действительностью, доступна ли ему юмористическая сторона рассказа. Понимание скрытого, переносного смысла рассказа часто бывает затруднено при интеллектуальной недостаточности, хотя пересказ при этом очень близок к заданному тексту

Для проведения исследования необходимо приготовить серию текстов, отличающихся различной степенью сложности.

Могут быть применены и тексты с пропущенными словами (методика Эббингауза). Читая этот текст, испытуемый должен вставить недостающие слова, сообразуясь с содержанием рассказа и нередко ознакомившись с последующими фразами. При этом могут обнаруживаться нарушения критичности мышления — слова вставляются случайно, иногда лишь по ассоциации с близко расположенными к недостающему. Допускаемые при этом нелепые ошибки больной иногда не исправляет и после замечания исследующего.

Методика направлена преимущественно на исследование интеллектуального уровня и имеет много общего с предыдущей. Однако она отличается от понимания сюжетных рассказов тем, что в процессе исследования больше удается уловить весь ход рассуждений испытуемого и оценить особенности механизма осмысления в динамике (А. Н. Бернштейн, 1911).

Возможны различные варианты, модификации методики. Основной заключается в показе больным специально подготовленной серии картин различной сложности, выполненных преимущественно в реалистичной манере. Обычно с этой целью используют открытки-репродукции. Инструкция содержит просьбу к испытуемому охарактеризовать содержание картины. Описывая картину, обследуемый обнаруживает не только возможность понять ее сюжет, но и проявляет свой запас знаний, особенности речи (лексикон, грамматическая четкость, темп и т. д.), свое отношение к изображаемым событиям.

Обычно здоровые обследуемые вначале анализируют картину (про себя или вслух), выделяют в ней второстепенные и основные детали. Затем, отвлекаясь от несущественного, они сопоставляют основные элементы, связывают их воедино, и таким образом происходит проникновение в сюжет картины.

Затруднение понимания сюжетных картин обнаруживается при состояниях, характеризующихся интеллектуальной недостаточностью. Особенности речи при этом могут показывать обеднение словарного запаса, затруднения в поисках нужного слова, афатические и парафатические проявления, элементы олигофазии. Очень полезным оказывается это исследование при очаговой органической патологии. Так, при симультанной агнозии (затылочная локализация поражения) больные испытывают затруднения, заключающиеся в невозможности охватить сразу всю ситуацию, произвести зрительный синтез (А. Р. Лурия, 1962). В связи с этим больные очень активно предлагают различные догадки о сюжете рисунка, в которых, однако, не отражаются истинные связи между различными компонентами, деталями рисунка. При поражении лобных отделов головного мозга оценка картины производится без стадии предварительного анализа ее деталей на основе какого-либо фрагмента. При этом обычно игнорируются элементы, создающие эмоциональный фон картины Э. Я. Евлахова (1957), в особенности нарушается восприятие мимики и жестов персонажей. Для исследования может быть использован и другой вариант этой методики, когда обследуемому предлагают юмористические рисунки. В этих случаях задание нередко оказывается более сложным и, кроме того, полученные результаты позволяют судить о некоторых личностных особенностях обследуемого, о понимании им юмора, об умении откликнуться на шутку, о тенденции соотнести ситуацию юмористического рисунка со своим жизненным опытом.

Одним из вариантов этой методики можно рассматривать разработанный Н. К. Киященко (1965) вариант методики ТАТ. Если при исследовании методикой ТАТ обследуемому говорят, что опыт направлен на изучение его воображения, то при модификации Н. К. Киященко в инструкции сообщается, что исследуется восприятие больного. Таким образом, меняется установка обследуемого, он не стремится продемонстрировать возможности своего воображения. В оценке результатов обращается внимание на активность обследуемого, его отношение к содержанию рисунка, способность выделить эмоциональный подтекст рисунка.

Особое внимание умению обследуемого выделить эмоциональный подтекст картины придается в предложенной А. И. Лапицким (1970) методике «Сопоставление картин с эмоционально насыщенным сюжетом». Методика эта напоминает методику исключения — обследуемому предлагают 4 репродукции художественных картин, из которых одну он должен исключить по отличию ее эмоционального и тематического содержания. В то же время все четыре картины должны иметь некоторые общие формальные признаки (общность плана, перспективы и т. п.).

Методика апробирована А. И. Лапицким на здоровых обследуемых и больных шизофренией. При этом у больных шизофренией выявлена неспособность вчувствоваться в переживания других лиц (в данном случае персонажей картин), постичь их внутреннее состояние, намерения и замыслы.

Методика предложена А. Н. Бернштейном (1911) для исследования сопоставления, то есть сравнительной оценки нескольких данных в их отношениях друг к другу.

Для выполнения задания испытуемый должен установить различия в отдельных элементах рисунков и, руководствуясь ими. определить последовательность расположения сюжетных рисунков, установить связь событий, отраженных на этих рисунках.

Для исследования необходимо подготовить несколько серий сюжетных рисунков. Эти серии отличаются по степени сложности. С этой же целью используются рассказы в рисунках X. Бидструпа. Последние более сложны. Кроме того, при использовании карикатур характер задания несколько меняется — выявляется доступность для больного заложенного в сюжете компонента юмора. Для исследования могут быть использованы и картинки из соответствующих субтестов методик исследования Векслера и Мейли. Обследуемому объясняют, что на картинках изображено какое-то событие, и если он их правильно, по порядку, разместит, то получится связный рассказ об этом событии. Затем исследующий регистрирует в протоколе порядок расположения больным рисунков и записывает сопровождающую выполнение задания мотивировку решения, ход рассуждений. Если задание сразу выполняется ошибочно, то можно на это указать обследуемому и предложить начать все сначала.

Важно отношение больного к обнаруженным ошибкам. В ряде случаев, особенно при ослабоумливающих органических заболеваниях головного мозга, оно свидетельствует о нарушении критичности мышления. Если больной, несмотря на подсказку исследующего, не может правильно расположить рисунки, то опыт можно упростить — серия сюжетных рисунков предлагается ему в правильном порядке, и он должен лишь составить рассказ, который отражал бы последовательность развития событий.

При объяснении больным хода своих рассуждений необходимо выяснить, что служило основным критерием для сопоставления этих рисунков во времени — выделил ли больной общие для всех рисунков серии элементы, как улавливались им изменения, отличающие один рисунок от другого.

Затруднения в установлении развития сюжета по серии рисунков свидетельствуют о недостаточности уровня процессов обобщения и отвлечения. Особенно явственно они обнаруживаются при органических поражениях головного мозга с преимущественной локализацией в лобных отделах (Б. В. Зейгарник, 1943; А. Р. Лурия, 1947), когда больные описывают отдельно каждый рисунок, но сопоставить их не могут и приходят к совершенно нелепым выводам о развивающемся на этих рисунках событии. Причем для такого рода больных с лобным синдромом характерна абсолютная некритичность мышления, их ошибочные рассуждения недоступны коррекции.

Разработана (В. М. Блейхер, В. А. Худик, 1982) на основе методики установления последовательности событий. Некритичность мышления в экспериментальной ситуации, моделируемой с помощью методики, характеризуется утратой контроля над интеллектуальными процессами, рассогласованием акцептора деятельности.

Методика включает в себя несколько серий картинок, обычно используемых для установления последовательности развития по ним определенного сюжета. Первая серия (рис. 5а) содержит 4 картинки, вторая (рис. 56) — 6 картинок.

Две картинки второй серии, однако, не соответствуют сюжетной линии рассказа, они либо содержат противоречащие ему детали, либо в них игнорируются некоторые основные признаки, играющие важную роль в развитии сюжета. Однако и по стилю, и по основным персонажам они существенно не отличаются от других картинок второй серии.

Разработаны параллельные варианты, позволяющие проводить повторные обследования больного этой методикой через некоторое время, например в процессе лечения.

Больные с нарушениями критичности мышления не могут выделить картинки-артефакты. Они пытаются включить их в составляемый по картинкам рассказ, становящийся от этого бессмысленным. Некоторые больные, убедившись в том, что рассказ не получается, откладывают все картинки в сторону и заявляют исследующему о том, что не могут выполнить задание.

Методика классификации применяется для исследования уровня процессов обобщения и отвлечения, последовательности суждений. В процессе исследования выявляется отношение больного к ситуации эксперимента и к характеру задания, его уверенность или неуверенность в правильности решения, его отношение к ошибкам — сам ли он их замечает или после подсказки исследующего, исправляет ли допущенные ошибки или отстаивает их. Методика впервые была предложена К. Goldstein (1920) для обследования больных с афатическими расстройствами. У нас она применяется в модификации Л. С. Выготского и Б. В. Зейгарник (1958).

Для исследования необходим набор карточек с изображением различных предметов, растений, животных (рис. 6). Изображения могут быть заменены надписями. Таким образом, можно говорить о предметной и словесной классификации — методики эти, как и аналогичные, словесный и предметный варианты методики исключения, неравнозначны, о чем свидетельствуют исследования Т И. Тепеницыной (1959) и В. М. Блейхера (1965). Так, например, особенности шизофренического мышления легче выступают при предметной классификации. Значительно более трудной оказывается предметная классификация по сравнению со словесной и для больных со сниженным уровнем процессов обобщения и отвлечения, так как она содержит больше элементов (детали рисунка), провоцирующих несущественные, конкретные ассоциации.

Набор карточек для классификации должен быть специально подготовлен, предусматривать возможность различных ступеней обобщения. Непродуманно изготовленные наборы карточек предопределяют выполнение задания, например по конкретно-ситуационному типу. В связи с этим желательно пользоваться набором карточек, подготовленным в отделе медицинской психологии ГНЦ психиатрии и наркологии МЗ РФ.

В проведении опыта можно выделить два основных этапа. На первом обследуемый более или менее самостоятельно образует группы: одежда, мебель, школьные принадлежности, орудия труда, измерительные приборы, люди. Последние две группы, как указывает С. Я. Рубинштейн (1962), представляют наибольшие трудности для выделения. Так, объединение вместе часов, весов, термометра и штангенциркуля требует выделения наиболее существенного, абстрактного признака, выявляющего их сродство. К группе людей относятся различные представители, охарактеризованные на карточках по-разному: представители различных профессий, лыжник и, наконец, ребенок. Выделение испытуемым этих групп свидетельствует об определенной сохранности процессов обобщения и отвлечения. На втором этапе происходит образование более крупных групп — растений, животных и предметов. Этот этап характеризует более высокую ступень обобщения.

Ведение опыта тщательно протоколируется. Отмечаются все группировки — правильные и ошибочные. При этом важно отметить в протоколе отношение больного к обнаруженной ошибке — исправляет ли он ее, не повторяется ли эта ошибка в последующем. Следует регистрировать рассуждения больного в процессе выполнения задания, так как в них нередко содержится мотивировка ошибочного суждения. Наличие нескольких идентичных, одноименных групп (например, две группы одежды, разделение на несколько групп посуды) свидетельствует о недостаточности внимания.

Данные, получаемые при исследовании методикой исключения, позволяют судить об уровне процессов обобщения и отвлечения, о способности испытуемого выделить существенные признаки предметов или явлений. Существуют два варианта методики исключения — словесный и предметный.

Словесный вариант производится при помощи бланка, содержащего серии из 5 слов. Обследуемому говорят, что четыре из пяти слов в серии являются в какой-то мере однородными понятиями и могут быть объединены по общему для них признаку, а одно слово не соответствует этим требованиям и должно быть исключено. Если обследуемый сразу не усвоил инструкцию, то один два примера исследующий решает совместно с ним: «Василий, Федор, Семен и Порфирий — имена, а Иванов — фамилия»; «молоко, сливки, сыр, сметана — молочные продукты, а сало — животный жир». Убедившись в том, что принцип выполнения задания обследуемый усвоил, ему предлагается самостоятельно выполнять последующие примеры, вычеркивая карандашом на специальном бланке подлежащее исключению слово. При отсутствии бланков исследующий зачитывает серии слов и отмечает в протоколе характер решения.

Приводим типичные примеры для исследования по методике исключения в ее словесном варианте: дряхлый, старый, изношенный, маленький, ветхий; смелый, храбрый, отважный, злой, решительный.

Существенную роль играет отношение обследуемого к допущенным ошибкам — сам ли он их заметил или с помощью исследующего, как он мотивирует ошибочные решения и насколько они доступны коррекции.

Для проведения предметного варианта необходимо подготовить набор карточек, каждая из которых содержит изображения 4 предметов (рис. 7). Дается инструкция: «Из изображенных на рисунке четырех предметов три имеют между собой общее, их можно объединить в одну группу, называть одним словом, а один существенно от них отличается и должен быть исключен». Как и в предыдущем варианте, отдельные серии предъявляются обследуемому в определенной последовательности, с нарастающей сложностью. Наряду с выполнимыми заданиями в эту методику иногда специально вводят серии рисунков, где нельзя такого рода обобщение произвести. Здоровые в таких случаях либо заявляют, что задание невыполнимо, либо дают обусловлено формальный ответ, например: «Из изображенных на этом рисунке предметов нельзя выделить группу из трех, но если вы настаиваете, то я предлагаю следующее решение — в отличие от яблока, роза, шуба и книга несъедобны». Такого рода невыполнимые задания применяют при обследовании больных шизофренией.

Методика, как это явствует из названия, выявляет способность испытуемого дифференцировать существенные признаки предметов или явлений от несущественных, второстепенных. Кроме того, наличие ряда заданий, одинаковых по характеру выполнения, позволяет судить о последовательности рассуждений испытуемого.

Для исследования пользуются либо специальным бланком, либо исследующий устно предъявляет испытуемому задачи, например:

Предварительно дается инструкция: «В каждой строчке здесь одно слово находится перед скобками, а пять — в скобках. Все слова, находящиеся в скобках, имеют какое-то отношение к стоящему перед скобками. Однако вы должны из них выбрать два наиболее существенных, являющихся неотъемлемыми признаками слова, стоящего перед скобками. Выберите только два и подчеркните их».

Часто обследуемые приступают к заданию, невнимательно прослушав инструкцию, и решения их в этих случаях поверхностны, легкомысленны. Тогда следует обратить внимание обследуемого на то, что он не усвоил инструкцию, и повторить ее. Некоторые больные, обычно при интеллектуальной недостаточности, не сразу понимают, что от них требуется. В этих случаях желательно вместе с ними решить 1—2 задачи.

Слова в задачах подобраны таким образом, что обследуемому приходится продемонстрировать свою способность уловить абстрактное значение тех или иных понятий и отказаться от более легкого, бросающегося в глаза, но неверного способа решения, при котором вместо существенных выделяются частные, конкретноситуационные признаки. Так, к слову «игра» правильное решение предусматривает такие существенные признаки, как «игроки» и «правила», в то же время некоторые обследуемые здесь выбирают слово «карты». При таком решении задания следует обязательно обсудить с больным результаты.

Иногда даже подсказка исследующего о том, что речь вдет об абстрактном значении этих понятий, не помогает обследуемому найти правильное решение. Это свидетельствует о недостаточности у него уровня процессов обобщения и отвлечения. Ошибочные решения могут носить и характер отдельных непоследовательных суждений (например, при астенических состояниях). В этих случаях больные при обращении их внимания на допущенную ошибку сами ее исправляют.

Для выполнения этого задания обследуемому необходимо установить логические связи и отношения между понятиями. Кроме того, как и при исследовании предыдущей методикой, в опыте легко обнаруживаются нарушения последовательности суждений, когда обследуемый на время перестает следовать избранному им модусу решения задания. Аналогии в различных задачах строятся по разным принципам, и наличие инертности психических процессов значительно затрудняет для ряда больных выполнение задания — в последующей задаче они пытаются выделить аналогию по принципу предыдущей задачи.

Различают образование простых и сложных аналогий. Образование простых аналогий производится с помощью специальных бланков, на которых слева располагаются пары слов — образцы, по аналогии с которыми следует выделить пару слов в правой половине бланка. Причем справа вверху первое слово искомой пары указано, а нижнее нужно выделить из пяти. Например:

Обследуемому объясняют, что также, как электричество идет по проволоке, пар идет по трубам. Совместно с обследуемым можно решить еще один, более трудный и отличающийся другим принципом построения пример. Обязательно для примера надо выбрать задачи, где аналогия строится по разному принципу. Для некоторых обследуемых это служит предупреждением о возможности ошибок. Иногда принцип выполнения задания можно объяснить арифметическим примером образования пропорций. Такое объяснение оказывается успешным при определенной интеллектуальной сохранности.

В анализе результатов важно не только обнаружение ошибок, но и мотивировка их и возможность коррекции.

Этим методом выявляются нарушения логического строя мышления, однако ошибки типа соскальзываний большей частью не корригируются, тогда как непоследовательные суждения в связи с истощаемостью исправляются больными, как только они их замечают. Обнаружение возможности исправления ошибок в ходе эксперимента, недопущение их в дальнейшем свидетельствуют об определенной сохранности критичности мышления.

Помимо словесного варианта методики образования простых аналогий, можно пользоваться и предметным ее вариантом. В качестве примеров для этого можно пользоваться некоторыми таблицами Рейвена, а также карточками из соответствующего субтеста в методике аналитического исследования интеллекта Мейли.

Образование сложных аналогий предусматривает выделение сложных, абстрактных логических отношений. В связи с большей трудностью этой методики мы так же, как и С. Я. Рубинштейн (1962), применяем ее лишь при обследовании лиц со средним и высшим образованием.

Обследуемого инструктируют о том, что в верхней части бланка расположены шесть пар слов, каждой из которых присущи определенные отношения. Эти отношения анализируются, например: «овца—стадо» — часть и целое, «малина—ягода» — это определение, «море—океан» различаются в количественном отношении и т. д. Затем внимание обследуемого обращается на расположенные ниже пары слов, принцип связи которых он должен сопоставить с одним из образцов. Против каждой пары он ставит тот номер, который стоит около пары-образца. Примерное решение задания носит следующий характер: «Глава является частью романа аналогично тому, как овца — частью стада».

Обсуждение совместно с больным допущенных ошибочных решений дает исследующему материал, на основании которого можно судить о нарушениях логического строя мышления, его целенаправленности и критичности.

К этой группе можно отнести ряд методик, различных по степени сложности. Некоторые из них могут быть выполнены при относительно высоком уровне обобщения.

1. Числовой ряд. Обследуемому предъявляют ряд чисел. Анализ их расположения позволит ему продолжить этот ряд. Последовательно предъявляются все более сложные ряды:

Приводим примеры решения такого рода заданий:

2. Методика Б. И. Пинского (1968). Предназначена для диагностики олигофрении. Она состоит из трех экспериментальных заданий возрастающей сложности. Для исследования необходим набор красных и белых брусков.

Обследуемому предлагают удлинить начатый исследуемый «заборчик»:

При анализе выполнения задания обращается внимание на то, предшествует ли началу деятельности уяснение принципа задания, насколько стереотипен избранный обследуемым модус деятельности, как влияют на эту деятельность случайные побуждения (например, меняет ли он найденный принцип, если кончились бруски одного цвета). Существенное значение имеет обнаруживаемая при исследовании тенденция переносить в готовом, неизмененном виде прошлый опыт на решаемую в настоящий момент задачу.

Эти методики применяются для исследования мышления.

Для определения понятия необходимо проанализировать целый ряд признаков предмета или явления и выделить из них наиболее существенные. Степень точности определения зависит от признаков, которые выбирает обследуемый для характеристики того или иного предмета или явления. Наиболее точным считается (М. Л. Кононова, 1963) определение, при котором отмечается родовое и видовое различия (например, «стол — это мебель, необходимая в быту или для работы»); правильное, но менее точное определение основано лишь на родовых признаках («стол — это мебель»); на более низкой ступени находится определение по назначению предмета («стол — для того, чтобы есть или писать»), совершенно недостаточным является определение, отмечающее лишь наглядные признаки предмета («стол — деревянный, на четырех ножках»).

При исследовании методикой определения понятий следует отмечать не только способность обследуемого выделять основные признаки, но и построение определения, четкость формулировки. Этой методикой легко обнаруживается расплывчатость суждений, избыточная детализация, склонность к резонерству.

Близка к описанной методика сравнения понятий. При этом происходит не только анализ свойств предмета или явления, но и устанавливаются определенные отношения между несколькими предметами, явлениями. В связи с этим сравнение понятий более сложный, чем определение понятий, мыслительный процесс, включающий в себя анализ и синтез, требующий дифференцировки существенных признаков на общие и разные для нескольких объектов.

При сравнении нескольких понятий выполнение задания идет в два этапа: вначале выделяются существенные признаки каждого из них, а затем из них выбираются совпадающие для этих объектов и те, которые обусловливают разницу между ними. При сравнении относительно однородных объектов первыми оказываются родовые, а вторыми — видовые признаки. К относительно однородным понятиям относятся: часы — хронометр, трамвай — троллейбус и т. п.

Наряду с этим Т. К. Мелешко (1966) предлагает для сравнения разнородные понятия: тарелка — ложка, ботинок — карандаш, глобус — бабочка, плащ — ночь, часы — река.

Проведенные автором исследования методикой сравнения неоднородных понятий показали, что больные шизофренией часто пользуются мало характерными для здоровых, «нестандартными» признаками. Хотя «стандартность» того или иного признака характеризуется статистическими показателями; этот вариант может использоваться и при диагностически направленном психологическом эксперименте, так как при нем обнаруживается легкость выделения больными шизофренией «слабых» признаков.

Сравнение понятий помогает выявить интеллектуальную недостаточность, резонерские суждения.

Для исследования способности формирования понятий часто применяется методика, разработанная Л. С. Выготским и Л. С. Сахаровым (1930). Методика эта весьма сложна, и правильное выполнение задания обследуемым свидетельствует об отсутствии у него интеллектуального снижения.

По данным Л. С. Выготского (1938), с помощью данной методики можно констатировать нарушение функций образования понятий не только при явных расстройствах мышления, но и у больных, у которых вне экспериментальной обстановки трудно заметить нарушения формального мышления.

Перед обследуемым в беспорядке размещают набор стереометрических фигур, отличающихся формой, цветом и величиной (рис. 8). На скрытой от него нижней стороне этих фигур имеются условные надписи («бит», «цев», «гур», «лаг»). Произвольно выбирается одна фигура, и исследующий объясняет, что надпись на ней (например, «цев») совершенно ничего не означает, условна, но имеющимся в этом наборе фигурам с аналогичной надписью присущ общий признак. Обследуемый должен установить, какие фигуры входят в эту группу, то есть определить понятие «цев». После этого обследуемый отбирает несколько фигур и объясняет свою гипотезу. Например, он считает, что к «цев» относятся все фигуры того же цвета. Тогда исследующий переворачивает одну из отобранных ошибочно фигур и показывает надпись — несмотря на то, что она того же цвета, она не «цев». Если обследуемый отбирает ряд фигур, руководствуясь одинаковой формой, исследующий таким же образом показывает ему ошибочность этой гипотезы. Таким образом, остается одна возможность — определить понятие «цев» в зависимости от размеров, что представляется довольно трудным, так как размеры фигур характеризуются двумя признаками — площадью основания и высотой.

Результаты опыта оцениваются в зависимости от тою, сколько ходов понадобилось обследуемому для выполнения задания, насколько логичны были его рассуждения при этом, как воспринималась помощь исследующего. При этом исследовании обнаруживаются аффективно-личностные качества обследуемого, особенно выявляющиеся в реакции на неуспех.

Методика Выготского — Сахарова несколько упрощена А. Ф. Говорковой (1962). Цель этого упрощения — приспособление методики формирования искусственных понятий к детскому возрасту. Обследуемому показывают 16 вырезанных из картона фигур, отличающихся формой (два вида), цветом (красные и зеленые) и величиной (четыре варианта) (рис. 9). На обороте этих фигур написаны их условные обозначения, например «гацун». Одну из фигур «гацун» (например, № 5) дают обследуемому и просят отобрать другие фигуры этого разряда. Каждую отобранную фигуру обследуемый переворачивает и по надписи на обороте убеждается в правильности или ошибочности своего выбора. О результатах исследования судят по количеству ходов, понадобившихся обследуемому для формирования понятия. При исследовании детей этой методикой определяется их способность к целенаправленным и последовательным действиям, умение вести анализ одновременно в нескольких направлениях, отбрасывать неподкрепленные признаки. Эти особенности характеризуют течение процессов обобщения и отвлечения у обследуемых.

Методика применяется для исследования особенностей мышления — его уровня, целенаправленности и критичности.

Обследуемому называют несколько часто употребляемых метафор («золотая голова», «золотые руки», «каменное сердце», «заячья душа», «медный лоб») и пословиц («Яблоко от яблони недалеко падает», «Куй железо, пока горячо», «Слово не воробей - вылетит, не поймаешь») и просят объяснить их отвлеченный, переносный смысл. Можно предложить обследуемому привести соответствующие примеры из своей жизни или прочитанного.

Буквальное истолкование пословицы или метафоры свидетельствует о недостаточности уровня обобщения.

Если обследуемый верно объясняет переносный смысл пословицы, это еще не означает, что мышление у него совершенно не нарушено, так как при объяснении пословиц обследуемый проявляет имеющиеся у него знания — для выполнения задания не требуется обобщения нового материала. Процесс обобщения нового материала исследуется другими, более сложными, вариантами этой методики.

Обследуемому предлагают карточки, на которых написаны специально подобранные пословицы, и дают задание сгруппировать их, выделив парами либо аналогичные, либо противоположные по смыслу. Например, Е. А. Рушкевич (1953) предлагает для сравнивания следующий набор пословиц:

Обследуемый должен отобрать пары аналогичных пословиц:

При этом обследуемые обнаруживают не только понимание переносного смысла отдельных пословиц: сопоставляя их, они дифференцируют существенные признаки от второстепенных, случайных. Таким образом, результаты исследования этим вариантом методики в определенной мере свидетельствуют об особенностях ассоциативных связей, в частности, способствуют выявлению ассоциаций по «слабому» признаку. Примером последнего может служить обобщение пословиц: «Что посеешь…​» и «Куй железо…​», когда больной дает следующее объяснение: «Прежде чем сеять, надо вначале ковать. Как скуешь плуг — так и посеешь».

Этот вариант предложен Б. В. Зейгарник (1958). Здесь трудность заключается не столько в истолковании переносного смысла пословицы, сколько в возможности соскальзывания на приблизительный смысл. Обследуемому предлагают серию табличек, на которых написаны пословицы или метафоры, и значительно большее количество карточек с фразами. Среди фраз имеются соответствующие переносному смыслу пословиц и лишь сходные в формально-лексическом отношении. Вначале убеждаются, что обследуемый понимает переносный смысл пословиц, а затем ему предлагают подобрать к каждой пословице соответствующую по смыслу фразу. Например, к каждой пословице дается на выбор 2—3 фразы:

Выполняя это задание, обследуемый вначале уясняет переносный смысл пословицы, а затем сопоставляет ее с фразами и таким образом как бы переносит усвоенный принцип работы на материал, содержащий новое. Этот вариант задания требует более высокого уровня обобщения, чем одно лишь объяснение переносного смысла пословиц и метафор.

Методика направлена на изучение особенностей ассоциаций. Кроме того, по результатам исследования можно судить о богатстве словарного запаса и темпе речевой деятельности больного. Инструкция содержит просьбу назвать подряд как можно быстрее любые 50 слов, за исключением названий расположенных в комнате предметов. Произносимые больными слова записываются. По секундомеру регистрируется затраченное на это время. Если больной очень быстро называет слова, не следует его останавливать. Слова, которые исследующий не успел записать, заменяются прочерком.

Психически здоровые называют слова «гнездами» — по 5— слов, имеющих общие признаки, например, виды транспорта, одежды и т. д. Увеличение этих «гнезд» рассматривается как признак инертности психических процессов. Могут быть обнаружены и малосодержательные ассоциации — по созвучию.

Инструкция может быть усложнена требованием называть только существительные. Если обследуемый ее не выполняет, дается дополнительная инструкция: «Вы называете не только существительные. Соблюдайте правила выполнения задания». Если и после этого обследуемый называет не только существительные, это также свидетельствует о значительной инертности психической деятельности.

Бедность словарного запаса проявляется в значительном увеличении времени, необходимого на выполнение задания (здоровые называют 50 слов за 1,5—2,5 мин), в повторении одних и тех же слов, в назывании вопреки инструкции находящихся перед глазами обследуемого предметов.

Эта методика предложена Л. С. Выготским и разработана как один из методов опосредованного запоминания. В отличие от предложенной А. Н. Леонтьевым методики опосредованного запоминания при образовании пиктограммы представляют значительно большие возможности для исследования ассоциативного процесса.

Пиктограмма — это образ, создаваемый обследуемым для опосредованного запоминания. Таким образом, с помощью методики пиктограмм мы изучаем самостоятельную мыслительную продукцию больных. Здесь особенно явно выступают нарушения мышления, что объясняется малой предопределенностью, меньшим регламентированием процессов мышления условиями опыта (Ю. Ф. Поляков, 1969; С. В. Лонгинова, 1972), тогда как в методике А. Н. Леонтьева выбор образов для опосредования ограничен исследующим.

Методика очень проста. Обследуемому дают листок чистой бумаги и карандаш и говорят, что сейчас он услышит слова, для запоминания которых он должен сделать какой-нибудь несложный рисунок. Инструкцией предусматривается, что качество рисунка никакой роли не играет, так как иногда обследуемые ссылаются на неумение рисовать. Кроме того, обследуемого предупреждают, что совершенно недопустимо для запоминания прибегать к словесным или буквенным обозначениям.

Слова, к которым образуются вспомогательные рисунки-пиктограммы, подготавливаются заранее. При этом учитывается возраст обследуемого, уровень его культурного развития. Обычно вначале называют слова более конкретного содержания, а затем, убедившись, что исследуемому доступно выполнение задания, переходят к абстрактным словам, например: веселый праздник, тяжелая работа, вкусный ужин, болезнь, печаль, счастье, любовь, развитие, разлука, обман, победа, подвиг, вражда, справедливость, сомнение, дружба.

Для проведения повторных обследований по методике пиктограмм исследующий должен располагать параллельными наборами понятий, используемых для опосредования. Всего обследуемому называют 10—15 слов. Обязательно нужно включать слова, имеющие значительный эмоциональный подтекст. В протоколе опыта записываются рассуждения больного, объясняющие связь между словом и рисунком. Впоследствии обследуемого просят по рисункам воспроизвести соответствующие слова.

По результатам выполнения задания судят об уровне процессов обобщения и отвлечения: может ли обследуемый обозначать слово символом, насколько возрастают при этом его затруднения, когда опосредуются слова абстрактного характера. Не менее важно установить характер ассоциаций, которыми руководствуется обследуемый при подборе пиктограмм, — соответствие пиктограммы заданному слову, чрезмерная конкретность ассоциаций или, наоборот, их чрезвычайно абстрактный, условно-символический характер, наличие ассоциаций по «слабому» признаку. Существенную роль играет эмоциональная насыщенность пиктограмм. В определенной степени она отражает эмоциональное состояние обследуемого.

Как уже указывалось, по результатам исследования можно судить о логической памяти обследуемого — насколько опосредование слов в зрительных образах помогает запомнить их.

Представляет интерес модификация методики пиктограмм, предложенная Б. Г. Херсонским (1979, 1981, 1982). Изменения внесены не столько в проведение исследования, сколько в интерпретацию получаемых данных. Методика стандартизована, для проведения исследования автор применял неизменный набор из 16 понятий. С помощью ретестирования устанавливается возможность продуцирования различных категорий рисуночных образов, замены менее адекватных на более соответствующие заданному понятию. Автор в плане интерпретации пиктограмм взял критерии, близкие к используемым в тесте Роршаха (обе эти методики использовались им параллельно). При классификации пиктограмм по качественным характеристикам учитываются следующие факторы: абстрактность (конкретные и атрибутивные образы, метафорическая, геометрическая, графическая и грамматическая символика), фактор индивидуальной значимости, фактор частоты (различаются стандартные, оригинальные и повторяющиеся образы), фактор адекватности. С помощью указанных факторов проводится формализованная оценка рисуночных образов. Интерпретация пиктограмм, по Б. Г. Херсонскому, включает и оценку количественных соотношений. Здесь учитываются количественные соотношения образов различного типа, количество индивидуально значимых и адекватных образов.

Представляют интерес выделенные Б. Г. Херсонским особые феномены, мало поддающиеся формализации. Это шоковые реакции, выражающиеся в прямом (речевом или мимическом) выражении неудовольствия либо в парадоксальных высказываниях типа «какое прекрасное слово…​», «это интересно…​». Шоковые реакции рассматриваются автором как проявление тормозящего действия аффекта на мыслительную деятельность. Отказ от выбора образа чаще всего встречается при предъявлении обследуемому наиболее сложных для опосредования понятий. Употребление буквенных обозначений вопреки инструкции является либо выражением недостаточности активного внимания, либо — негативистических тенденций. Под неформализуемыми образами понимаются и пиктограммы, основанные на ассоциациях по созвучию, на выхолощенных символах, на подборе нескольких рисуночных образов к одному понятию. Феномен единой системы заключается в том, что при построении следующей пиктограммы обследуемый использует предыдущую, трансформируя ее. Иногда это приводит к тому, что все пиктограммы в процессе исследования оказываются взаимосвязанными.

Феномены «замены» и «возврата» заключаются в том, что при предъявлении нового понятия для опосредования обследуемый пытается заменить предыдущую пиктограмму, либо графически ее дорабатывает. Эти феномены рассматриваются автором как проявление тревоги. Феномен упорядоченности пиктограммы предполагает наличие сложной графической характеристики, проявляющейся в выборе соответственно заданию и размеру листа рисунка, в соблюдении приблизительно одинаковых размеров рисунков и расстояний между ними. Этот феномен отражает способность к планированию и самоконтролю в ситуации исследования и наиболее часто встречается при ананкастных и субдепрессивных состояниях. Органический графический симптомокомплекс заключается в наклоне рисунка более чем на 5° от вертикальной оси, в наличии дрожащих, несовпадающих и пересекающихся линий. Этот феномен, по данным автора, высокоспецифичен для больных с органическими поражениями головного мозга. Если в целом модификация Б. Г. Херсонским методики пиктограмм предназначена для целенаправленного научного исследования, то выделенные им при этом количественные и качественные показатели и особые феномены могут оказаться высокозначимыми, полезными и при интерпретации данных исследования, проводимого в целях индивидуальной нозологической диагностики.

Методика ассоциативного эксперимента была предложена в конце прошлого столетия и широко использовалась для исследования психически больных (В. М. Бехтерев, М. И. Аствацатуров, А. Г. Иванов-Смоленский, В. П. Протопопов).

Сторонники психоаналитического направления рассматривают метод словесного эксперимента как подспорье в поисках скрытых комплексов, комплексных раздражителей, трактуя с позиций классической символики 3. Фрейда полученные в процессе исследования данные.

По И. П. Павлову, при правильном физиологическом анализе результатов исследования методика словесного эксперимента открывает возможность изучения словесных условных связей и динамики нервных процессов во второй сигнальной системе, позволяет улавливать изменения корковой динамики под влиянием словесного раздражителя (А. Г. Иванов-Смоленский, 1928). Слова-раздражители являются условными сигналами, ответные речевые реакции — речевыми условными рефлексами, связанными с этими сигналами в течение прошлой жизни обследуемого путем многократного повторения.

В патопсихологии словесный эксперимент используется для анализа характера ассоциаций обследуемого и скорости их образования. С этой целью обследуемому зачитывают заранее подготовленный ряд слов — 30—40 существительных, лишенных какой-либо связи. Дается инструкция — на каждое услышанное слово отвечать любым, пришедшим в голову, и как можно быстрее. Если преследуется цель — проверить, может ли обследуемый следовать какому-либо более определенному модусу выполнения задания — инструкция может быть соответственно уточнена (например, отвечать только существительным, или словом-антонимом, или родовым определением). В протоколе опыта регистрируется время ответной реакции и ее содержание. Обращают внимание на лаконичность речевых реакций, соответствие их слову-раздражителю или, наоборот, случайный, нелепый характер, отсутствие связи между словом-раздражителем и словом-ответом.

Многословные речевые реакции свидетельствуют о неспособности выполнения инструкции. Однако некоторые больные, в основном отвечая одним словом, в ответ на неиндифферентный для них словесный раздражитель дают многословный ответ.

Средний латентный период при обследовании здоровых составляет 0,5—1,5 с. В некоторых случаях наблюдается особенно заметное увеличение латентного периода при воздействии неиндифферентных для обследуемого словесных раздражителей (для введения их в эксперимент в бланке оставлены пробелы). Однако это явление нельзя переоценивать, так как иногда аффективно-значимыми неожиданно оказываются совсем другие слова (Б. В. Зейгарник, 1958). Поэтому включение в словесный эксперимент таких аффектогенных слов должно базироваться на тщательном изучении анамнеза, конфликтной жизненной ситуации, индивидуальных особенностей личности больного.

Характеристику ответных речевых реакций можно производить согласно классификации А. Г. Иванова-Смоленского (1928), различающего:

Эта классификация дополнена еще одним видом низших словесных реакций — атактическими, отличающимися от экстрасигнальных тем, что для них нельзя найти какой-либо раздражитель в окружающей больного обстановке (М. С. Удальцова, 1956; Б. Я. Первомайский, 1957).

Существуют другие варианты методики словесного эксперимента. А. Д. Зурабашвили (1955) предложил пользоваться четырьмя вариантами словесных раздражителей: названиями предметов, глаголами, отглагольными существительными и прилагательными. Эти словесные раздражители отличаются возрастающей сложностью.

В. Иванов (1965) предложил структурно-ассоциативный эксперимент, цель которого — исследование грамматического и логического структурирования речи (мыслительной деятельности). В качестве словесного раздражителя используются незаконченные предложения с отсутствием определенных частей речи. Эта методика позволяет обнаружить латентные проявления разорванности мышления, резонерства и начинающегося распада речи в тех случаях, когда клинически они еще мало заметны.

Многочисленные исследования психически больных методом ассоциативного эксперимента позволили обнаружить особенности результатов его при различных нозологических формах и в зависимости от стадии заболевания.

Эта методика является, в сущности, вариантом словесного эксперимента, при котором более четко регламентируется характер ответных реакций. В результате исследования устанавливается словарный запас больного, устойчивость избранного модуса деятельности, состояние внимания.

Для проведения опыта пользуются специальным бланком, содержащим заранее подобранные слова, например: тупой, тонкий, грязный, исчезновение и т. д. Обследуемому дается указание к каждому слову подобрать слова противоположного значения. Для проверки уяснения инструкции первые 1—2 примера можно выполнить совместно с обследуемым, а затем — предоставить ему возможность самостоятельного выполнения задания. Исследующий записывает (по секундомеру) время, отделяющее называние антонима от слова-раздражителя, и содержание ответной реакции. При оценке результатов обращают внимание на соответствие речевой реакции условиям задания. Так, иногда вместо антонимов называются синонимы либо вообще слова, не связанные со словами-раздражителями (атактические речевые реакции). Существенное значение имеет величина латентного периода — явное удлинение его при абстрактном характере слова-раздражителя свидетельствует о некоторой недостаточности уровня обобщения. Анализируются дифференцированность и точность ответных реакций, возможность подобрать к одному слову несколько антонимов. Характерный признак обеднения словарного запаса при интеллектуальной недостаточности — образование антонима прибавлением к заданному слову частицы «не» (красивый — некрасивый, скупой — нескупой, победа — непобеда). По увеличению латентного периода и ухудшению качества ответных реакций к концу исследования можно судить о повышенной истощаемости обследуемого.

Метод Векслера для исследования интеллекта у взрослых (1955) является вариантом, возникшим вследствие переработки ранее широко употреблявшегося теста Векслера — Бельвью (1939). Известны многочисленные модификации этого метода, используемые в ФРГ, Польше и других странах. В частности, в ФРГ психологи пользуются так называемым гамбургским вариантом метода (HAWIE), в котором некоторые вопросы адаптированы, а весь тест в целом заново стандартизован на 2000 обследуемых. В Советском Союзе метод Векслера был адаптирован сотрудниками Ленинградского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева.

С помощью метода Векслера могут быть обследованы лица старше 16 лет. Для обследования детей создан специальный вариант метода Векслера (W1SC), адаптированный и стандартизованный А. Ю. Панасюком (1973).

Метод Векслера состоит из 11 отдельных методик — субтестов. Каждая из них не содержит каких-либо новых, не использовавшихся раньше в экспериментальной психологии приемов. Все субтесты разделены на 2 группы — вербальные (6) и невербальные (5).

1-й субтест — общая осведомленность — содержит 29 вопросов, направленных на измерение объема человеческих знаний. По ответам на эти вопросы можно в известной мере судить о памяти обследуемого, о круге его интересов, о полученном им образовании. Результаты по этому субтесту мало меняются при старении или под влиянием болезненного процесса (исключением являются заболевания, протекающие с грубым интеллектуально-мнестическим снижением). Степень трудности задаваемых обследуемому вопросов постепенно нарастает. Этот принцип характерен и для других субтестов. Приводим некоторые вопросы:

2. Какой формы мяч?

24. Кто написал «Илиаду»?

29. Что такое гносеология?

Обычно исследование начинается с пятого вопроса и лишь в тех случаях, когда обследуемый не справляется с пятым и шестым вопросами, возвращаются к предшествовавшим.

Правильный ответ оценивается в 1 балл. Максимальная оценка в первом субтесте — 29 баллов.

2-й субтест — общая понятливость — содержит вопросы, охватывающие особенности поведения обследуемого в какой-то конкретной ситуации, а также определяющие понимание им переносного смысла пословиц. Материалы по этому субтесту свидетельствуют о социальном и культурном фонде обследуемого. Считается, что с помощью второго субтеста исследуется «здравый смысл», объем практических знаний. Следует отметить, что этой методикой пользовался в клинике В. М. Бехтерева С. Д. Владычко (1913), исследовавший с ее помощью психически больных.

Приводим примеры вопросов, задаваемых больному:

3. Что вы сделаете, если найдете на улице письмо в запечатанном конверте с надписанным адресом и наклеенной маркой?

14. Что означает выражение: «Одна ласточка весны не делает»?

Исследование начинается с третьего вопроса. К предыдущим возвращаются лишь при обнаружении несостоятельности обследуемого в его ответах на третий, четвертый и пятый вопросы.

Ответы оцениваются в 0, 1 либо 2 балла в зависимости от правильности понимания заключенной в вопросе ситуации и от точности, полноты и степени обобщения заключенного в ответе суждения. Так, на вопрос о том, что делать с найденным на улице письмом, лучшим является ответ, показывающий понимание обследуемым необходимости немедленного отправления письма: опустить в почтовый ящик; отнести на почту. Такой ответ оценивается в 2 балла. В 1 балл оцениваются ответы, свидетельствующие о том, что обследуемый понимает, что письмо не является его собственностью: отнесу по указанному адресу; сдам в милицию. Полное непонимание того, что следует сделать с письмом, оценивается в 0 баллов: не стану поднимать; выброшу в мусорную урну.

Понимание пословицы «Одна ласточка весны не делает» оценивается в 2 балла при понимании обследуемым ее абстрактного смысла: нельзя на основании одного случая строить обобщение; для обобщения нужна совокупность признаков. Ответы конкретным примером или свидетельствующие о недостаточной степени абстрагирования оцениваются в 1 балл: один хороший поступок еще не значит, что человек хороший. Буквальное понимание пословицы оценивается в 0 баллов: если ласточка прилетела, то еще не значит, что наступила весна; ласточки всегда прилетают раньше других птиц.

Максимальная оценка во втором субтесте — 28 баллов. Время не лимитируется. Результаты здесь, как и в 1-м субтесте, мало зависят от возраста, не ухудшаются существенно при старении.

3-й субтест — арифметический — состоит из 14 заданий. Первые два задания проверяются лишь при недостаточных ответах на 3-е и 4-е задания. Арифметические задачи, предъявляемые обследуемому, характеризуются нарастанием трудности. Время лимитировано — на первые 4 задачи отпускается по 15 с, на 5-ю — 10-ю задачи — 30 с, на 11-ю — 13-ю задачи — 60 с, на последнюю — 120 с. За быстрое решение последних 4 задач добавляется 1 балл. Правильное решение задачи оценивается в 1 балл (в том числе и задач, которые не пришлось проверять).

Примеры арифметических задач:

4. Если человек купил марок на 6 коп., а дал 10 коп., то сколько он должен получить сдачи?

8. Сколько времени потребуется человеку, чтобы пройти 24 км, если он идет со скоростью 3 км/ч?

14. Восемь человек могут закончить работу за 6 дней. Сколько человек потребуется, чтобы выполнить эту работу за полдня?

Этот субтест свидетельствует о способности концентрации активного внимания и оперирования арифметическим материалом. Способность к выполнению арифметических действий в уме не обнаруживает с возрастом значительной тенденции к ухудшению. Результаты в этом субтесте при старении несколько хуже, чем при выполнении субтеста «повторение цифр», но значительно лучше, чем в субтестах, о которых речь будет идти ниже.

4-й субтест — нахождение сходства — является несколько упрощенным вариантом методики сравнения понятий, в котором задание ограничивается лишь установлением сходства. Обследуемому предлагаются для сравнения такие понятия, как апельсин — банан, пальто — платье, похвала — наказание, муха — дерево. Время ответов не учитывается. Ответы оцениваются в 2, 1, 0 баллов. Оценка ответа зависит от уровня, на котором выполнено задание. Так, при сравнении понятий «лев» и «собака» возможны следующие ответы: и лев, и собака — животные, звери (ответ на концептуальном уровне); и лев, и собака едят (ответ на функциональном уровне); оба они имеют ноги (ответ на конкретном уровне).

Следует указать, что нередко оценка ответа и определение уровня сравнения понятий представляют большие затруднения и требуют от исследующего опыта и знаний. Возможны ответы, квалификация которых весьма затруднительна. Так, больной шизофренией нашел, что сходство между львом и собакой заключается в том, что это звери, «одинаково остро воспринимаемые человеком». При формальном подходе к оценке здесь можно говорить о концептуальном уровне ответа. На самом же деле речь идет о типичном шизофреническом инакомыслии. Этот пример свидетельствует о неправомерности одного лишь количественного подхода к оценке результатов.

В этом субтесте оценивается главным образом логический характер мышления. Максимальная оценка по субтесту — 26 баллов.

Хотя в этом субтесте время выполнения заданий не ограничено и более медленный темп пожилых обследуемых не ставит их в худшие по сравнению с молодыми обследуемыми условия, тем не менее результаты здесь значительно снижаются с возрастом. О. Bromley (1966) указывает, что пожилые люди становятся не только менее способными к формированию абстрактных принципов, но также и к различению их. Когда они истолковывают пословицы, их ответы менее общие и менее абстрактные, чем ответы лиц более молодых.

5-й субтест — воспроизведение цифровых рядов — применяется для исследования памяти, главным образом оперативной, и внимания. В каждой серии цифр имеется 2 равнозначных задания. Второе задание серии предъявляется обследуемому только в том случае, если он не справился с первым. Цифры, согласно инструкции, воспроизводятся в прямом и обратном порядке. Поводом для прекращения исследования является несостоятельность обследуемого в обоих заданиях данной серии. Время не регламентируется. Каждое правильно выполненное задание оценивается в 1 балл. Максимальная оценка — 17 баллов (при воспроизведении цифр в прямом порядке — 9 и в обратном — 8 баллов).

По Д. Векслеру, невозможность для обследуемого повторить в прямом порядке ряд из 4 цифр может свидетельствовать о слабоумии. Старение (физиологическое) не оказывает заметного влияния на простое запоминание (о выполнении задания по этому субтесту больным церебральным атеросклерозом речь будет идти ниже). Следует отметить, что этот субтест не столько характеризует состояние функции памяти во всем ее многообразии, сколько отражает особенности активного внимания и деавтоматизации рядов знаков. О. Bromley установила, что воспроизведение цифр в прямом порядке с возрастом снижается незначительно, более заметно у стариков затруднение в воспроизведении цифр в обратном порядке.

6-й субтест — словарный — служит для оценки словарного запаса. В связи с тем, что словарный запас зависит от образовательного уровня, он мало изменяется при старении.

Обследуемому предлагают 40 слов и просят дать их определение, объяснить их значение. Вначале — это несложные и часто употребляемые слова (деньги, зима, кровать, фабрика, деталь, собрание). Постепенно задание усложняется, исследующий называет для определения такие слова, как периметр, тирада, плагиат, пародия и т. п. Разумеется, в этом субтесте усложнение задания носит относительный характер и обнаруживается при сравнении не столько отдельных слов, сколько групп слов.

Ответы оцениваются от 0 до 2 баллов. При этом руководствуются следующими критериями: ответ оценивается в 2 балла, если это:

В 1 балл оцениваются правильные, но неполные ответы:

В 0 баллов оценивается явно неправильный ответ и отсутствие реального понимания вопроса, даже после его повторения, непонимание значения слова, предъявляемого в характерном контексте.

Например, понимание слова «приговор» может быть оценено 2 баллами, если дан один из нижеследующих ответов: юридическое решение, решение суда, заключение, юридический акт решения; 1 баллом — наказывать, осудить, осуждение; 0 баллов — тюрьма, выговор.

Время при исследовании словарным субтестом не регламентировано. Максимальная оценка — 80 баллов.

Перечисленные 6 субтестов относятся к группе вербальных. Несмотря на то что по результатам их выполнения производится общая оценка, которая сравнивается с показателем выполнения невербальных субтестов, сами по себе они являются достаточно неоднородными. Это убедительно показано исследованиями О. Bromley (1966). Так, она установила, что у стариков мало меняются результаты выполнения заданий по субтестам: «словарному», «общей осведомленности» и «общей понятливости». Эту неизменность результатов при старении автор объясняет характером активности, необходимой для выполнения заданий; отсутствием требований, касающихся быстроты выполнения; относительной простотой заданий. Эти субтесты измеряют скорее интеллектуальные достижения, которые удерживаются при старении, чем интеллектуальные способности, снижающиеся с определенного возраста.

Переходим к описанию невербальных субтестов.

7-й субтест — цифровых символов — требует от обследуемого в специальной таблице (рис. II) в соответствии с образцами в рядах случайно подобранных цифр поставить под каждой цифрой ее обозначение, символ, как бы произвести перешифровку цифр. Этим тестом исследуется психомоторика, способность к обучению. Время выполнения задания ограничивается 90 с. Каждое правильно выполненное задание оценивается в 1 балл. Первые 10 заданий не учитываются, они служат примером. О способности к научению новому материалу свидетельствует выполнение последующих примеров, когда обследуемого предупреждают о начале хронометрии и необходимости выполнять задание как можно скорее. При исследовании этой методикой различных возрастных групп установлено, что показатель результативности обнаруживает отчетливую тенденцию к снижению после 40 лет.

8-й субтест — нахождение недостающих деталей в картине. Здесь выявляется способность обследуемого выделить существенные признаки предмета или явления. Обследуемому предъявляется специальный набор картинок. На каждом изображении не хватает какой-либо одной существенной детали. Экспозиция каждой картинки — 20 с. Каждый правильный ответ оценивается в 1 балл. Максимальный результат — 20 баллов.

9-й субтест — кубики Кооса — служит для исследования пространственного воображения, конструктивного мышления. Обследуемый должен обнаружить способность перенесения зрительного образа с карточки-образца на определенную конструкцию, которую он в ином масштабе воссоздает из цветных кубиков. Набор карточек-образцов стандартный (рис. 12). Время четко регламентировано; за успешное, в сокращенный срок, выполнение последних 4 заданий к оценке прибавляется 1 или 2 балла. В бланке опыта указаны критерии времени для оценки выполнения каждого задания. Максимальный результат — 48 баллов.

10-й субтест — последовательных картин — является четко дозированным по временной характеристике вариантом методики установления последовательности развития сюжета по серии картинок. Всего применяется 8 серий картинок. Каждая серия предлагается в определенном порядке, не соответствующем истинной последовательности картинок. Обследуемый должен уловить смысл изображенной с помощью картинок истории, проявить, по Д. Векслеру, способность упорядочения группы факторов в логическую систему. Здесь оцениваются характер выполнения задания (существуют лучшие и худшие варианты) и затраченное на это время. В зависимости от этого оценка по отдельным заданиям различна — от 4 до 6 баллов. Задания в порядке их предъявления усложняются. Максимальный результат — 36 баллов.

Приводим некоторые серии из используемых в этом субтесте (рис. 13).

11-й субтест — сложение фигур — измеряет способность составления из отдельных фрагментов единого смыслового целого, совокупности этих фрагментов. Обследуемому предлагают из 4 разрезанных на отдельные фрагменты фигур сложить целое (рис. 14). Время четко регламентировано. За быстрое выполнение задания даются дополнительные баллы (оценка отдельных заданий — от 8 до 13 баллов). Максимальный результат — 46 баллов. Затем по специальной таблице первичные («сырые») оценки результатов выполнения отдельных субтестов переводятся в унифицированные, шкальные, позволяющие анализировать разброс. Подсчитывается отдельно вербальный и невербальный показатели, а затем общий показатель. Последние три показателя подсчитываются с коррекцией на возраст.

Д. Векслер разделял субтесты на основные, мало изменяющие результаты с возрастом (словарный, осведомленность, составление фигур, обнаружение недостающих деталей), и те, которые обнаруживают с возрастом явное ухудшение результатов (воспроизведение цифр, сходство, подстановка цифровых символов и кубики Кооса).

Деление это в известной мере условно. Некоторые субтесты, подчиняющиеся возрастным изменениям (составление фигур и недостающие детали), причисляются к группе субтестов с неизменными результатами и, наоборот, подверженные незначительному влиянию возрастных изменений субтесты — воспроизведение цифр и нахождение сходства — относятся к группе подверженных изменениям. Сравнением показателей этих двух субгрупп тестов Векслер получил коэффициент детериорации, возрастного ущерба (DQ)

где ТНР — показатели по субтестам с неизмененными результатами;
ТПР — данные по субтестам с переменными результатами (полученный результат умножением на 100 выражается в процентах).

Как уже указывалось, О. Bromley при геронтопсихологических исследованиях большое значение придает выведению показателя продуктивности, который определяет интеллектуальный уровень по отношению к молодым лицам, достигшим пика биологического и интеллектуального развития. У молодого человека, по О. Bromley, показатель продуктивности равен интеллектуальному показателю (IQ). У старого человека IQ удерживается на более или менее постоянном уровне, зато неуклонно снижается показатель продуктивности.

Последняя рестандартизация методики на американской популяции проведена учеником Д. Векслера А. Кауфманом в 1991 (детский вариант) и в 1998 годах (взрослый вариант).

Тест был создан К. Рейвеном в 1936 г. Вначале предполагалось, что с его помощью будут исследоваться особенности восприятия, перцепции. Это было связано с тем, что теоретической основой теста, наряду с теорией неогенеза С. Spearman (1904), является развиваемая гештальтпсихологией теория восприятия форм. В работе с тестом выявилось, что при решении включающихся в тест заданий выступают три основных психических процесса: внимание, перцепция и мышление. Поэтому тест Рейвена не считается сугубо «интеллектуальным» тестом, таким тестом «всеобщего интеллекта», к которым относят обычно шкалу Д. Векслера. При решении заданий по таблицам Рейвена большое значение имеет концентрация активного внимания, его достаточный объем и распределение. В частности, внимание является тем фактором восприятия, который создает определенную установку для перцептивной деятельности. С помощью теста Рейвена исследователи судят скорее не об интеллекте, а о способности к систематизированной, планомерной, методичной интеллектуальной деятельности.

Тест Рейвена состоит из невербальных заданий, что, по мнению Т. Bilikiewicz (1956), имеет важное значение, так как он меньше учитывает знания, приобретенные обследуемым в связи с образованием и жизненным опытом.

Стимульный материал теста содержит 60 таблиц, разбитых на 5 серий. Каждая серия включает 12 таблиц, содержащих задания нарастающей трудности. В то же время характерно и усложнение типа заданий от серии к серии.

В серии А использован принцип установления взаимосвязи в структуре матриц. Задание заключается в дополнении недостающей части основного изображения одним из приведенных в каждой таблице фрагментов. Выполнение задания требует от обследуемого тщательного анализа структуры основного изображения и обнаружения этих же особенностей в одном из нескольких фрагментов. Затем происходит сличение фрагмента, его сравнение с окружением недостающей части таблицы.

Серия В построена по принципу аналогии между парами фигур. Обследуемый должен найти принцип, соответственно которому построена в каждом отдельном случае аналогия и, исходя из этого, подобрать недостающий фрагмент. При этом важно определить ось симметрии, соответственно которой расположены фигуры в основном образце.

Серия С построена по принципу прогрессивных изменений в фигурах матриц. Эти фигуры в пределах одной матрицы все больше усложняются, происходит как бы их непрерывное развитие. Обогащение фигур новыми элементами подчиняется четкому принципу, обнаружив который можно подобрать недостающую фигуру

Серия D построена по принципу перегруппировки фигур в матрице. Обследуемый должен обнаружить эту перегруппировку происходящую в горизонтальном и вертикальном направлении.

Серия Е основана на принципе разложения фигур основного изображения на элементы. Недостающую фигуру можно найти, поняв принцип анализа и синтеза фигур.

На рис.15 приведены образцы таблиц Рейвена, иллюстрирующие специфику принципа построения задания в каждой серии, а также постепенное нарастание трудности содержащихся в таблицах заданий.

В инструкции обследуемому сообщают, что ему предстоит выполнить 60 заданий, и обращают внимание на их степень сложности. Затем указывается, что в каждом задании в большой рамке содержится образец определенной структуры или составленный из ряда фигур. Фигуры или рисунки образца расположены не случайно, а соответственно определенной закономерности. Установив характер присущей каждой матрице закономерности, обследуемый сможет найти недостающий фрагмент. Очередность выполнения заданий обязательна.

Первые 5 заданий (А1— А5) проверяются исследующим тут же, и, если видно, что обследуемый понял задание, остальные он выполняет уже с учетом времени и совершенно самостоятельно. При необходимости первые 5 заданий могут выполняться с помощью исследующего. Каждое правильное решение задания оценивается в 1 балл. Подсчитывается общее число баллов по всем таблицам и по отдельным сериям. Полученный общий показатель рассматривается как индекс интеллектуальной силы, умственной производительности обследуемого. Показатели выполнения заданий по отдельным сериям сравниваются со среднестатистическими, учитывается разница между результатами, полученными в каждой серии и контрольными, полученными при статистической обработке данных обследования больших групп здоровых лиц и, таким образом, расцениваемыми как ожидаемые результаты. Такая разница позволяет судить о надежности полученных результатов (это не относится к психической патологии).

Полученный суммарный показатель по специальной таблице переводится в проценты. Различаются пять степеней интеллектуального уровня по шкале:

Приведенная градация относится к определенной возрастной группе и свидетельствует об интеллектуальном уровне обследуемого относительно той возрастной группы, к которой он принадлежит. С помощью специальной таблицы абсолютный показатель может быть переведен в интеллектуальный коэффициент (IQ).

Была опубликована М. Титце в 1974 г. (М. Titze, 1974) и предназначалась для изучения нарушений мышления при шизофрении. Стимульный материал методики представлен семью большими картинами размером 23x20 см, на которых изображены различные объекты или ситуации:

На каждой из таких больших картин имеется прямоугольной формы «белый» участок с отсутствующим изображением, которое надо восстановить испытуемому. Для этого одновременно предлагается 42 общих для всех семи больших картин фрагмента, по величине и форме точно соответствующих участку большой картины; фрагменты содержат изображения отдельных живых или неодушевленных предметов — велосипедист, книжный шкаф, танк, легковой автомобиль, автомобиль «скорой помощи», кресло, собака, бегущий полицейский и т. д. (рис. 16).

Техника проведения исследования сводится к следующему.

Таким образом, методика Титце в определенном смысле может быть сравнима с матрицами Рейвена, а также позволяет исследовать деятельность испытуемых.

Методика была апробирована автором на группах больных шизофренией, депрессиями, неврозами, алкоголизмом, а также на здоровых испытуемых. Установлено, что больные шизофренией на одну большую картину выбирают больше дополнений, чем представители других исследуемых групп. Указано на необходимость анализа высказываний испытуемых, объясняющих выбор того или иного дополняющего фрагмента. Отмечена высокая чувствительность методики в отношении выявления шизофренических расстройств мышления.

Комплексная апробация методики на русскоязычном контингенте была проведена В. М. Блейхером и С. Н. Боковым (1995). Методика предлагалась для выполнения психически здоровым испытуемым, больным неврозами и невротическими развитиями, шизофренией, эпилепсией, различными неэпилептическими органическими поражениями головного мозга, лицам с акцентуациями характера и психопатиями, пограничной интеллектуальной недостаточностью, умственным недоразвитием различных степеней. Психиатрический диагноз у всех испытуемых не вызывал сомнений и имел давность не менее 2 лет.

Установлено, что для больных шизофренией характерно наибольшее среднее количество выборов на одну большую картину. Качественный анализ особенностей выполнений испытуемыми отдельных заданий методики позволил обнаружить у них значительный спектр расстройств мышления при формально сохранной критичности восприятия сюжета больших картин. Например, оценивая картину № 6 (ограбление), больная выбирает в качестве ответа парашют: «…​Чтобы спустился кто-нибудь и разобрался в ситуации. Ведь здесь воровство…​»; другой больной, оценивая картину № 4 (несчастный случай на улице), выбирает памятник: «…​Подходит памятник. Произошла авария — человек лежит…​», при обращении внимания больного на то обстоятельство, что, может быть, следует, прежде всего, вызвать скорую помощь, он отвечает: «…​Может, нужно было «скорую» выбрать…​ Ну, нет. В следующий раз» и т. д.

Суммируя особенности качественного анализа результатов выполнения больными шизофренией методики Титце, можно говорить о том, что для них, в отличие от испытуемых других нозологических групп, свойственно, в большинстве случаев, формально правильное восприятие, сущности происходящего на больших картинах события, но при этом одновременное нарушение, вследствие присущих шизофрении амотивационных патогенетических клинико-психологических механизмов, планирования и выполнения последующих действий — соответствующего правильно воспринятому сюжету картины выбору необходимого дополняющего фрагмента для восстановления целостности общего сюжета.

В отличие от больных шизофренией, формально правильно воспринимающих сюжет больших картин, у больных эпилепсией, неэпилептическими органическими поражениями головного мозга, испытуемых с пограничной интеллектуальной недостаточностью и умственным недоразвитием различных степеней уже на этапе восприятия отмечаются той или иной степени выраженности нарушения критичности. Например, один из больных эпилепсией, оценивая картину № 6, на которой изображена сцена ограбления, видит на ней бег по льду: «…​По льду бегут? Здесь как по льду…​ Это чистое место, что туда можно поставить? Ничего здесь нет»; испытуемый с пограничной интеллектуальной недостаточностью оценивает картину № 7 (комната с разбитым телевизором) так: «…​Комната, дымок из печки. Кроме кресла, ничего не подходит..».

По результатам наших исследований методика Титце, будучи в достаточной степени пригодной для диагностики нарушений мышления при шизофрении, может быть использована и с целью получения полезной патопсихологической информации при других видах психической патологии.

Предложена A. Anstey (1943) как альтернатива матриц Рейвена для исследования невербального интеллекта у детей старше 12 лет. Статистически было показано, что тест «домино» более чем по 20 показателям гомогенен по отношению к так называемому фактору G по С. Spearmen (1904), который экспериментально обнаружил, что тесты, направленные на выявление отдельных способностей, связаны между собой значимыми положительными корреляциями, и пришел к выводу о существовании некоего общего, генерального фактора G, оказывающего влияние на все изучаемые переменные (тесты). Выделенный С. Spearmen генеральный фактор трактуется как пластическая функция центральной нервной системы. Таким образом, общий интеллект рассматривается как биологически обусловленное свойство. Понятие генерального фактора до сих пор является предметом дискуссий сторонников различных направлений.

В тестологии шкала «домино» до сих пор считается направленной на измерение общего (врожденного) интеллекта. Поскольку считается, что генеральный фактор особенно чувствителен к патологическим нарушениям психической деятельности, шкала «домино» рассматривается как тест, особенно приемлемый для исследования интеллекта в психиатрической практике. При этом также считается, что в отличие от вербальных тестов, отражающих и интеллектуальный уровень, предшествовавший заболеванию, шкала «домино» отражает уровень в момент исследования, то есть речь опять-таки идет о тестах с неизменными и переменными результатами.

Шкала «домино» состоит из 4 примеров и 44 заданий, расположенных по степени нарастания трудности. На предлагаемых обследуемому карточках или листах нарисованы прямоугольники с точками, наподобие употребляемых при игре в домино. Эти прямоугольники расположены в определенной последовательности, анализ которой позволяет установить известную закономерность и продолжить общий ряд (рис. 17). Обследуемый должен сказать, сколько точек, по его мнению, должно быть в прямоугольнике, контур которого обозначен только штриховой линией.

Методика используется для психометрического исследования интеллекта, при этом на выполнение всех 44 заданий отводится 25 мин. С помощью специальных таблиц суммарные показатели переводятся в процентные, соответствующие определенному уровню интеллекта:

Конечно, оценка результатов выполнения заданий по тесту является весьма односторонней и не может характеризовать интеллект во всех его проявлениях. Однако методика эта отличается большой простотой, она мало зависит от уровня общеобразовательной подготовки, легко может быть использована не только для индивидуальных, но и для массовых исследований и в связи с этим может применяться в комплексе методик, направленных на характеристику уровня обобщения.

Кроме того, шкала «домино» может быть использована для предварительной доврачебной скрининг-диагностики нерезко выраженных олигофрении в практике медико-социальной экспертизы.

В последние годы все большее распространение в отечественной патопсихологической диагностике получают рисуночные методики. Из них наиболее известны у нас тест «Нарисуй человека» (F. Goodenough, 1926), тест «Дерево» (Baum Test, К. Koch, 1949), тест «Дом-дерево-человек» (House-Tree-Person Test, J. N. Buck, 1948), тест «Нарисуй человека» (Draw-Person Test, K. Machover, 1948). Чаще всего эти методики пытаются использовать в качестве проективных методов исследования личности, однако их теоретическая обоснованность и валидность в данных случаях сомнительны.

Наиболее разработанным и надежным в практическом плане является Гудинаф тест «Нарисуй человека». Методика была предложена Ф. Гудинаф в 1926 г. и предназначена для исследования уровня интеллектуального развития детей и подростков в возрасте от 3 до 13 (в модификациях — до 15) лет.

В оригинальной методике исследуемого просят как можно лучше нарисовать на листе бумаги мужчину. Методика может проводиться как индивидуальным, так и групповым способом. Рекомендуют проводить данное исследование в начале других психодиагностических процедур, особенно у маленьких детей, так как ее специфика позволяет во многих случаях создавать соответствующую рабочую мотивацию. При групповом проведении исследования размер группы не должен быть слишком велик — необходимо устанавливать его таким образом, чтобы постоянно иметь возможность поддержания эмоционального контакта с каждым ребенком. У каждого испытуемого должны быть лист бумаги и карандаш. Для поддержания доверительной, доброжелательной игровой атмосферы исследования у маленьких детей им можно предлагать также для раскрашивания рисунка цветные карандаши, хотя существенного значения для данного исследования это не имеет. Время исследования не ограничивается.

С целью более полной оценки рисунков целесообразно наблюдать за поведением ребенка во время рисования и особенностями самого процесса рисования, фиксируя такие сопровождающие исследование проявления, как спонтанные высказывания испытуемого, поворачивание листа бумаги, способ держания карандаша и т д.

Оценка уровня интеллектуального развития проводится по разработанной Ф. Гудинаф шкале, содержащей критерии выполнения 51 элемента рисунка — какие части тела и детали одежды изображены, как соблюдены пропорции и т. д. Имеются возрастные нормы, сопоставленные с умственным возрастом.

Надежность методики высокая, но чем старше ребенок, тем менее надежным указателем его умственного развития является рисунок.

В Российской Федерации и других республиках бывшего СССР Гудинаф тест «Нарисуй человека» не адаптирован.

В 1963 г. Д. Харрисом методика была пересмотрена и расширена под названием «Гудинаф — Харрис тест рисования». Она была адаптирована на русском языке в 1992 г. в Ярославском государственном университете В. И. Чирковым, И. Г. Демидовой и О. Л. Соколовой на выборке из 380 детей от 3 до 7 лет, посещающих массовые дошкольные учреждения. Предложенная модификация методики может быть использована для оценки у детей зрительной перцепции, тонкой моторики, уровня развития сенсомоторики, примерной оценки уровня умственных способностей, успешности обучения в школе в течение первых лет, определения школьной зрелости, уровня концентрации внимания. Чаще всего методика используется как один из компонентов батареи методик, определяющих школьную зрелость.

Авторы выделяют 37 пунктов оценки методики, распределенные на содержательные, связанные с характеристикой деталей (17 пунктов), и формальные, касающиеся пропорций частей тела (20 пунктов). Первые включают в себя: уши, глаза, туловище, шею, рот, нос, детали глаз — брови и ресницы, детали глаз — зрачок, волосы — два пункта, руку, пальцы — два пункта, ступни или ботинки, одежду — три пункта. Каждый пункт содержит в себе описание эталона выполнения, например: нос —должен быть ясно различим. Может быть любым по форме изображения: в виде точки, двумерным, одномерным. Формальная часть содержит описание следующих пунктов: пропорции головы, анфас и профиль фигуры, нос двумерный, пропорции глаз, присоединение рук — два пункта, руки, плечи, руки двумерные, пропорции рук, симметрия рук, локтевой сгиб, пальцы двумерные, туловище, присоединение ног к туловищу, ноги двумерные, пропорции ног, симметрия ног, пропорции ступней, ступня разделена. Каждое соответствие пункту шкалы оценивается одним баллом.

По результатам исследования испытуемые получают три оценки — содержательную, формальную и общую, сопоставляемые в дальнейшем с приводимыми возрастными нормативами.

Согласно авторам русскоязычной адаптации, высокий общий балл, как правило, имеют зрелые, интеллектуально развитые дети; аккуратные, усидчивые, спокойные, с высокой мотивацией к рисованию. Часто высокий общий балл имеют девочки, а также глухие дети. Низкий балл характерен для детей с органическими нарушениями, а также с низким уровнем интеллектуальных способностей, с нарушениями зрения. Более высокая содержательная оценка по сравнению с формальной говорит о том, что у детей могут быть различного рода нарушения нервной системы, может быть снижен интеллект, могут быть зрительные дефекты. Высокий балл по содержательным пунктам характерен для глухих детей. Если формальная оценка значительно выше содержательной, значит, рисунки делались или при низкой мотивации рисующих, или детьми с невротическими нарушениями, или детьми с задержкой психического развития из-за педагогической запущенности.

У детей с поражениями ЦНС и поражениями зрения авторы ни в одном случае не обнаружили высокой формальной оценки.

Помимо рассмотренных, в зарубежной патопсихологической диагностике применяется еще целый ряд других рисуночных методик. По классификации Й. Шванцары и соавторов. (1978), все они могут быть разделены на три большие группы:

В свою очередь каждая из трех групп в зависимости от конкретного замысла создания и использования методики подразделяется на отдельные подгруппы, содержащие от одной до нескольких конкретных методик. Так, рисунок человеческой фигуры может быть использован с целью диагностики интеллекта (методики Гудинаф, Гудинаф — Харрис, Зерингер, Мергю и др.), аспектов развития (методики Шуйтен, Винтш, Матейчек и др.), как проективная методика (Маховер, Гаммер, Якаб и др.), с целью формального анализа (Люрса и Баллон, Нилсен и др.), для оценки отношения к соматотипу (Фишер, Шнайдер).

Тематические рисунки подразделяются на рисунки «Дама гуляет и идет дождь», «Дом-дерево-человек», «Дерево», «Семья» (в различных модификациях), «Дом», а также рисунки с другими сюжетами и свободные рисунки.

К числу атематических рисовальных и письменных тестов относят, в частности, методики Бендер, Вартегга, Прюдоммо и др.

Если рисунок используется с проективной целью, то обнаруживаемые при этом тенденции необходимо в каждом случае сопоставлять с данными других исследований, беседы (в том числе и с родственниками и знакомыми испытуемого). Следует еще раз подчеркнуть, что использование рисуночных методик с целью проективной диагностики в настоящее время не имеет строгих обоснований, поэтому ведущие зарубежные специалисты в области рисуночной диагностики указывают на то, что существует большая опасность не проекции испытуемого в рисунке, а «проекции диагноста, направленность которого отображается во всей интерпретации» (Й. Шванцара и соавт., 1978).

В целом же круг решаемых с помощью рисуночных методик диагностических задач в настоящее время достаточно велик — от оценки уровня умственного развития ребенка до использования методик в целях создания оптимальной направленности лечебно-реабилитационных (в первую очередь — социопсихотерапевтических) мероприятий.

Личность является наиболее сложным психическим конструктом, в котором тесно переплетаются множество социальных и биологических факторов. Изменение даже одного из этих факторов существенно отражается на его взаимоотношениях с другими факторами и на личности в целом. С этим связано многообразие подходов к изучению личности — различные аспекты изучения личности исходят из разных концепций, они отличаются методологически соответственно тому, объектом какой науки оказывается исследование личности.

В последние годы значительно возрос интерес к исследованиям личностных особенностей психически больных как в патопсихологии, так и в клинической психиатрии. Это объясняется рядом обстоятельств: во-первых, изменения личности обладают в известной мере нозологической специфичностью и могут быть использованы для решения вопросов дифференциальной диагностики; во-вторых, анализ преморбидных свойств личности может оказаться полезным в установлении возможных причин происхождения ряда заболеваний (и не только психических, но и соматических, например язвенной болезни, заболеваний сердечно-сосудистой системы); в-третьих, характеристика личностных изменений в течении заболевания обогащает наши представления о его патогенетических механизмах; в-четвертых, учет особенностей личности очень важен для рационального построения комплекса реабилитационных мероприятий. Учитывая сложность понятия личности, следует сразу же согласиться с тем, что нет какого-либо одного метода ее исследования, каким бы полным и разносторонним он нам ни представлялся, который может дать целостную характеристику личности. С помощью экспериментального исследования мы получаем лишь частичную характеристику личности, которая нас удовлетворяет постольку, поскольку она оценивает определенные личностные проявления, имеющие значение для решения конкретной задачи.

В настоящее время известно множество экспериментально-психологических приемов, методов, методик, направленных на исследование личности. Они, как уже указывалось, различаются особенностями подхода к самой проблеме (речь идет о различии принципиальном, методологическом), разнообразием интересов исследователей (личность изучается в педагогической психологии, в психологии труда, в социальной и патологической психологии и т. д.) и направленностью на различные проявления личности. Конечно, интересы исследователей и стоящие перед ними задачи нередко совпадают, и этим объясняется то, что методики исследования личности в социальной психологии берутся на вооружение патопсихологами, методики патопсихологии заимствуются специалистами, работающими в области психологии труда.

Не существует даже сколько-нибудь четкой и тем более общепринятой классификации методов, используемых для исследования личности. В. М. Блейхером и Л. Ф. Бурлачуком (1978) предложена в качестве условной следующая классификация методов исследования личности:

Как будет видно из дальнейшего, разграничение этих четырех групп методов весьма условно и может быть использовано главным образом в прагматических и дидактических целях.

К. Leonhard (1968) считал наблюдение одним из важнейших методов диагностики личности, отдавая ему предпочтение в сравнении с методиками типа личностных опросников. При этом он придает особое значение возможности наблюдать человека непосредственно, изучать его поведение на работе и в домашней обстановке, в семье, среди друзей и знакомых, в узком кругу и при большом количестве собравшихся. Подчеркивается особенная важность наблюдения над мимикой, жестикуляцией и интонациями обследуемого, являющимися часто более объективными критериями личностных проявлений, чем слова. Наблюдение не должно быть пассивно-созерцательным. В процессе наблюдения патопсихолог анализирует те явления, которые он видит, с точки зрения деятельности больного в определенной ситуации и с этой целью оказывает известное влияние на складывающуюся ситуацию с тем, чтобы стимулировать определенные поведенческие реакции обследуемого. Наблюдение — это преднамеренное и целенаправленное восприятие, обусловленное задачей деятельности (М. С. Роговин, 1979). В клинической беседе анализируются особенности биографии больного, присущие ему особенности личностных реакций, его отношение к собственному характеру, особенности поведения обследуемого в конкретных ситуациях. Последние К. Leonhard рассматривал как важнейший методический пункт в анализе личности. М. С. Лебединский (1971) особое внимание в исследовании личности больного уделял изучению дневников и автобиографий, составляемых им по просьбе врача, либо ведущихся и раньше.

Для исследования личности в процессе деятельности применяются специальные методики, о которых речь будет идти ниже. Следует лишь отметить, что для опытного психолога такой материал дают и любые психологические методики, направленные на исследование познавательной деятельность. Например, по результатам пробы на заучивание 10 слов можно судить о наличии апатических изменений у больного шизофренией (кривая запоминания типа «плато»), о завышенном или заниженном уровне притязаний и т. п.

Значительные методические и методологические трудности возникают перед психологом в связи с использованием личностных опросников. Личностные характеристики, получаемые в плане самооценки, представляют значительный интерес для патопсихолога, однако при этом нередко упускается из виду необходимость сопоставления данных самооценки с показателями, объективно представляющими личность. Из наиболее часто употребляемых личностных опросников только MMPI располагает удовлетворительными оценочными шкалами, позволяющими судить об адекватности самооценки обследуемого. Недостатком конструкции многих личностных опросников следует считать их явную для обследуемого целенаправленность. Это в первую очередь относится к монотематическим опросникам типа шкалы тревоги.

Таким образом, информацию, получаемую с помощью личностных опросников, можно адекватно оценить лишь при сравнении ее с данными объективной оценки личности, а также при дополнении ее результатами исследования личности в процессе деятельности, проективными методами. Подбор методик, дополняющих тот или иной личностный опросник, определяется во многом задачей исследования. Например, при изучении внутренней картины болезни позиция больного по отношению к своему заболеванию существенно уточняется введением в эксперимент методик типа незаконченных предложений.

Под проективными мы понимаем такие методики опосредованного изучения личности, которые базируются на построении специфической, пластичной ситуации, создающей в силу активности процесса восприятия наиболее благоприятные условия для проявления тенденций, установок, эмоциональных состояний и других особенностей личности (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1976, 1978). Е. Т. Соколова (1980) считает, что проективный метод, ориентированный на изучение неосознаваемых или не вполне осознанных форм мотивации, является практически единственным собственно психологическим методом проникновения в наиболее интимную область человеческой психики. Если большинство психологических приемов, считает Е. Т. Соколова, направлено на изучение того, как и за счет чего достигается объективный характер отражения человеком внешнего мира, то проективные методики ставят своей целью выявление своеобразных «субъективных отклонений», личностных «интерпретаций», причем последние далеко не всегда объективны, не всегда, как правило, личностно значимы.

Следует помнить, что диапазон проективных методик значительно шире того перечня методических приемов, которые традиционно включаются в эту группу методик (В. М. Блейхер, Л. И. Завилянская, 1970, 1976). Элементы проективности можно найти в большинстве патопсихологических методов и методик. Более того, есть основания полагать, что беседа с обследуемым, направленная особым образом, может содержать элементы проективности. В частности, это может быть достигнуто при обсуждении с больным тех или иных жизненных коллизий или содержащих глубокий подтекст произведений искусства, явлений общественной жизни.

Патопсихологические методики в аспекте проблемы проективности проанализированы В. Э. Реньге (1976). При этом установлено, что ряд методик (пиктограммы, исследование самооценки, уровень притязаний и др.) имеет в основе неоднозначную для больного стимуляцию и не ограничивает рамки «выбора» ответов. Возможность получения относительно большого количества ответов обследуемого в значительной мере зависит от особенностей проведения патопсихологического эксперимента. Важным фактором при этом является, по В. Э. Реньге, неосознанность обследуемым истинных целей применения методик.

Это обстоятельство, например, было учтено в модификации методики TAT H. К. Киященко (1965). По нашим наблюдениям, в значительной мере принцип проективности присущ методике классификации. В связи с этим следует согласиться с В. Э. Реньге, что не существует методик для исследования только личностных особенностей или только познавательных процессов. Основную роль играет создание возможно более благоприятных условий для актуализации в процессе выполнения задания фактора проективности, что в известной мере определяется не только знаниями, умением психолога, но и является особым искусством.

Понятие уровня притязаний разрабатывалось психологами школы К. Lewin. В частности, была создана методика экспериментального исследования уровня притязаний Р. Норре (1930). В эксперименте установлено, что уровень притязаний зависит от того, насколько успешно выполняются обследуемым экспериментальные задания. В. Н. Мясищев (1935) различал две стороны уровня притязаний — объективно-принципиальную и субъективно-личностную. Последняя тесно связана с самооценкой, чувством неполноценности, тенденцией самоутверждения и стремлением видеть в показателях своей деятельности снижение или повышение трудоспособности. Автор указывал, что соотношением этих моментов и определяется уровень притязания больных, особенно при психогенных заболеваниях.

Уровень притязаний не является однозначной, стабильной личностной характеристикой (Б. В. Зейгарник, 1969, 1972; В. С. Мерлин, 1970). Можно различить исходный уровень притязаний, определяющийся степенью трудности заданий, которые человек считает выполнимыми для себя, соответствующими его возможностям. Далее можно говорить об известной динамике уровня притязаний в соответствии с тем, насколько уровень притязаний оказался адекватным уровню достижений. В результате деятельности человека (это относится и к условиям экспериментальной ситуации) устанавливается, наконец, некоторый типичный для данной личности уровень притязаний.

В формировании уровня притязаний большую роль играет соответствие деятельности обследуемого его предположениям о степени сложности заданий, выполнение которых приносило бы ему удовлетворение. В. С. Мерлин (1970) придавал большое значение социальным факторам, считая, что в одной и той же деятельности существуют различные социальные нормы достижений для разных социальных категорий в зависимости от должности, специальности, квалификации индивида. Этот фактор играет известную роль и в условиях экспериментального исследования уровня притязаний — даже правильное выполнение экспериментальных заданий при определенной самооценке обследуемого может не восприниматься им как успешное. Отсюда вытекает принцип важности значения подбора экспериментальных заданий. Характер реакции обследуемого на успех или неуспех в первую очередь определяется тем, насколько устойчива у него самооценка. Анализируя динамику уровня притязаний, В. С. Мерлин находил, что легкость или трудность приспособления личности к деятельности путем изменения уровня притязаний зависит от свойств темперамента (тревожность, экстра- или интровертированность, эмоциональность) и от таких сугубо личностных свойств, как начальный уровень притязаний, адекватность или неадекватность самооценки, степень ее устойчивости, мотивы самоутверждения.

Помимо самооценки, в динамике уровня притязаний существенную роль играют такие моменты, как отношение обследуемого к ситуации эксперимента и исследующему, оценка деятельности обследуемого экспериментатором, регистрирующим в ходе опыта успех или неуспех, характер экспериментальных заданий.

В лаборатории Б. В. Зейгарник разработан вариант методики исследования уровня притязаний (Б. И. Бежанишвили, 1967). Перед больным двумя рядами раскладывают оборотной стороной вверх 24 карточки. В каждом ряду (от 1 к 12 и от 1 а к 12а) карточки содержат вопросы нарастающей сложности, например:

Обследуемому сообщают, что в каждом ряду карточки расположены по возрастающей степени сложности задания, что параллельно в двух рядах лежат карточки одинаковой трудности. Затем ему предлагают соответственно своим возможностям выбирать задания той или иной сложности и выполнить их. Обследуемого предупреждают о том, что на каждое задание отпускается определенное время, но какое — ему не говорят. Включая секундомер каждый раз, когда обследуемый берет новую карточку, исследующий при желании может сказать обследуемому, что он не уложился в положенное время и поэтому задание считается невыполненным. Это позволяет исследующему искусственно создавать «неуспех».

Опыт тщательно протоколируется. Обращается внимание на то, насколько уровень притязаний больного соответствует его возможностям (интеллектуальному уровню, образованию) и как он реагирует на успех или неуспех.

Одни больные после успешного выполнения, например, третьего задания сразу же берут 8-ю или 9-ю карточку, другие, наоборот, крайне осторожны — правильно выполнив задание, они берут карточку либо той же степени сложности, либо следующую. То же самое при неуспехе — одни обследуемые берут карточку той же сложности либо незначительно менее трудную, тогда как другие, не выполнив девятое задание, переходят на второе или третье, что свидетельствует о крайней хрупкости у них уровня притязаний. Возможно и такое поведение больного, когда, несмотря на неуспех, он продолжает выбирать задания все более сложные. Это свидетельствует о недостаточности критичности мышления.

Н. К. Калита (1971) установила, что применяемые в варианте Б. И. Бежанишвили вопросы, направленные на выявление общеобразовательного уровня, трудно поддаются ранжированию. Степень их трудности определяется не только объемом жизненных знаний и уровнем образования обследуемого, но во многом зависит и от круга его интересов. В поисках более объективных критериев установления степени сложности заданий Н. К. Калита предложила использовать картинки, отличающиеся друг от друга количеством элементов. Здесь критерием сложности является количество различий между сравниваемыми картинками. Кроме того, контрольными обследованиями можно установить время, затрачиваемое здоровыми на выполнение задания различной степени сложности. В остальном проведение исследования уровня притязаний в модификации Н. К. Калиты не изменилось.

Для проведения исследования могут быть использованы и задачи другого рода, при подборе которых можно относительно объективно установить их градацию по степени сложности: кубики Кооса, одна из серий таблиц Рейвена. К каждому из заданий необходимо подобрать параллельное, примерно равное по степени трудности.

Результаты исследования могут быть представлены для большей наглядности и облегчения их анализа в виде графика.

Представляют интерес исследования уровня притязаний с оценкой некоторых количественных показателей. Такое исследование может иметь значение для объективной характеристики степени психического дефекта обследуемого. Попытка модификации методики исследования уровня притязаний была предпринята В. К. Гербачевским (1969), использовавшим для этого все субтесты шкалы Д. Векслера (WAIS). Однако модификация В. К. Гербачевского представляется нам сложной для патопсихологического исследования, и поэтому мы несколько модифицировали вариант методики Зейгарник — Бежанишвили. Согласно инструкции обследуемый должен из 24 карточек, содержащих различные по своей трудности вопросы, выбрать соответственно своим возможностям 11 (из них учитываются первые 10). Время ответа не регламентируется, то есть важно учесть фактическое выполнение заданий, однако обследуемому советуют при невозможности ответить на вопрос сразу же сказать об этом. Учитывая известное нарастание трудности заключенных в карточках вопросов, ответы соответственно оцениваются в баллах, например, правильный ответ на карточке № 1 и № 1а — в 1 балл, № 2 и № 2а — в 2 балла, № 8 и № 8а — в 8 баллов и т. д. При этом так же, как и по В. К. Гербачевскому, определяется величина уровня притязаний (суммарная оценка выбранных карточек) и уровня достижений (сумма набранных очков). Кроме того, вычисляется средний показатель, определяющий тенденцию деятельности после успешного или неуспешного ответа. Например, если обследуемый ответил на 7 из 10 вопросов, подсчитывается отдельно сумма баллов по карточкам, выбранным после успешного ответа, и делится на 7. Аналогично определяется средний показатель тенденции деятельности после 3 неуспешных ответов. Для оценки выбора карточки после последнего ответа обследуемому предлагают неучитываемое 11-е задание.

Методика исследования уровня притязаний, как показывает практический опыт, позволяет обнаружить личностные особенности больных при шизофрении, маниакально-депрессивном (циркулярном) психозе, эпилепсии, психопатиях, церебральном атеросклерозе, других органических поражениях головного мозга, протекающих с характерологическими изменениями.

Методика предложена С. Я. Рубинштейн (1970) для исследования самооценки. В ней использован прием Т. Dembo, с помощью которого обнаруживались представления обследуемого о своем счастье. С. Я. Рубинштейн значительно изменила эту методику, расширила ее, ввела вместо одной шкалы отсчета четыре (здоровье, умственное развитие, характер и счастье). Следует заметить, что использование шкалы отсчета для характеристики какого-либо личностного свойства значительно больше способствует выявлению позиции обследуемого, чем применение альтернативных методик типа профиля полярностей и листа прилагательных, когда испытуемому предлагают набор определений (уверенный — робкий, здоровый — больной) и просят обозначить свое состояние (Н. Heimann, 1967). В методике Т. Дембо — С. Я. Рубинштейн обследуемому представляется возможность определить свое состояние по избранным для самооценки шкалам с учетом ряда нюансов, отражающих степень выраженности того или иного личностного свойства.

Методика отличается крайней простотой. На листе бумаги проводится вертикальная черта, о которой обследуемому говорят, что она обозначает счастье, причем верхний полюс соответствует состоянию полного счастья, а нижний занимают самые несчастливые люди. Обследуемого просят обозначить на этой линии чертой или кружочком свое место. Такие же вертикальные линии проводятся и для выражения самооценки больного по шкалам здоровья, умственного развития, характера. Затем приступают к беседе с больным, в которой выясняют его представление о счастье и несчастье, здоровье и нездоровье, хорошем и плохом характере и т. д. Выясняется, почему больной сделал отметку в определенном месте шкалы для обозначения своих особенностей. Например, что побудило его поставить отметку в данном месте шкалы здоровья, считает ли он себя здоровым или больным, если больным, то какой болезнью, кого он считает больными.

Своеобразный вариант методики описан Т. М. Габриял (1972) с использованием каждой из шкал с семью категориями, например: самый больной, весьма больной, более или менее больной, средне больной, более или менее здоровый, весьма здоровый, самый здоровый. Использование шкал с такой градацией, по наблюдению автора, обеспечивает более тонкие различия в выявлении позиции обследуемых.

В зависимости от конкретной задачи, стоящей перед исследующим, в методику можно вводить и другие шкалы. Так, при обследовании больных алкоголизмом мы пользуемся шкалами настроения, семейного благополучия и служебных достижений. При обследовании больных в депрессивном состоянии вводятся шкалы настроения, представления о будущем (оптимистического или пессимистического), тревоги, уверенности в себе и т. п.

В анализе полученных результатов С. Я. Рубинштейн уделяется основное внимание не столько расположению отметок на шкалах, сколько обсуждению этих отметок. Психически здоровым людям, по наблюдениям С. Я. Рубинштейн, присуща тенденция определять свое место по всем шкалам точкой «чуть выше середины». У психически больных отмечается тенденция относить точки отметок к полюсам линий и исчезает «позиционное» отношение к исследующему, играющее, по мнению С. Я. Рубинштейн, важную роль в определении своего места на линиях шкал психически здоровыми, независимо от их самооценки и реальной жизненной ситуации.

Получаемые с помощью этой методики данные приобретают особый интерес при сопоставлении с результатами обследования у данного больного особенностей мышления и эмоционально-волевой сферы. При этом могут быть выявлены нарушение критичности к себе, депрессивная самооценка, эйфоричность. Сопоставление данных о самооценке с объективными показателями по ряду экспериментально-психологических методик в известной мере позволяет судить о присущем больному уровне притязаний, степени его адекватности. Можно думать, что самооценка при некоторых психических заболеваниях не остается постоянной и характер ее зависит не только от специфичности психопатологических проявлений, но и от стадии болезни.

Личностный опросник Айзенка является вариантом, созданным автором (Н. J. Eysenck, 1964) в процессе переработки им же предложенного Маудслейского опросника (1952) и так же, как и предыдущий, направлен на исследование факторов экстра- и интроверсии, нейротизма.

Понятия экстра- и интроверсии были введены представителями психоаналитической школы.

С. Jung различал экстра- и интровертированные рациональные (мыслительный и эмоциональный) и иррациональные (сенсорный и интуитивный) психологические типы. По мнению К. Leonhard (1970), критерии различения экстра- и интроверсии С. Jung в основном сводились к субъективности и объективности мышления. Н. J. Eysenck (1964) связывает экстра- и интроверсию со степенью возбуждения и торможения в центральной нервной системе, рассматривая этот фактор, являющийся в значительной мере врожденным, как результат баланса процессов возбуждения и торможения. При этом особая роль придается влиянию состояния ретикулярной формации на соотношения основных нервных процессов. Н. J. Eysenck указывает также на значение в этом биологических факторов: некоторые наркотики интровертируют человека, тогда как антидепрессанты его экстравертируют. Типичные экстраверт и интраверт рассматриваются Н. J. Eysenck как личности - противоположные края континуума, к которым разные люди в той или иной мере приближаются.

По Н. J. Eysenck, экстраверт общителен, любит вечеринки, имеет много друзей, нуждается в людях, чтобы поговорить с ними, не любит сам читать и учиться. Он жаждет возбуждения, рискует, действует под влиянием, момента, импульсивен.

Экстраверт любит каверзные шутки, не лезет в карман за словом, обычно любит перемены. Он беззаботен, добродушно весел, оптимистичен, любит смеяться, предпочитает движение и действие, имеет тенденцию к агрессивности, вспыльчив. Его эмоции и чувства строго не контролируются, и на него не всегда можно положиться.

В противоположность экстраверту интраверт спокоен, застенчив, интроспективен. Он предпочитает общению с людьми книгу. Сдержан и отдален от всех, кроме близких друзей. Планирует свои действия заранее. Не доверяет внезапным побуждениям. Серьезно относится к принятию решений, любит во всем порядок. Контролирует свои чувства, редко поступает агрессивно, не выходит из себя. На интраверта можно положиться. Он несколько пессимистичен, высоко ценит этические нормы.

Сам Н. J. Eysenck считает, что описанная им характеристика интро- и экстраверта лишь напоминает описанную С. Jung, но не является идентичной ей. К. Leonhard считал, что описание Н. J. Eysenck экстраверта соответствует картине гипоманиакального состояния и полагает, что фактор экстра- и интроверсии нельзя связывать с чертами темперамента. По мнению К. Leonhard, понятия интро- и экстраверсии представляют собой собственную психическую сферу, причем для экстраверта определяющее влияние имеет мир ощущений, а для интраверта — мир представлений, так что один побуждается и управляется больше снаружи, а другой — больше изнутри.

Следует отметить, что точка зрения К. Leonhard в значительной мере соответствует взглядам В. Н. Мясищева (1926), определившим эти типы личности с клинико-психологической точки зрения как экспансивный и импрессивный, а с нейрофизиологической стороны — возбудимый и заторможенный.

J. Gray (1968) ставит вопрос об идентичности параметров силы нервной системы и интро- и экстраверсии, причем полюсу слабости нервной системы соответствует полюс интроверсии. При этом J. Gray параметр силы нервной системы рассматривает в аспекте уровней активации — слабая нервная система рассматривается им как система более высокого уровня реакции по сравнению с сильной нервной системой при условии воздействия на них объективно одинаковых физических стимулов.

J. Strelau (1970) установил, что экстраверсия положительно связана с силой процесса возбуждения и подвижностью нервных процессов. В то же время не существует связи между экстраверсией и силой торможения (в типологии И. П. Павлова сила торможения устанавливается исключительно для условного торможения, в концепции J. Strelau речь идет о «временном» торможении, состоящем из условного и охранительного, то есть из двух различных видов торможения). Все три свойства нервной системы (сила возбуждения, сила торможения и подвижность нервных процессов), по данным J. Strelau, отрицательно связаны с параметром нейротизма. Все это свидетельствует о неправомерности сопоставления типологии личности по Н. J. Eysenck с типами высшей нервной деятельности по И. П. Павлову.

Фактор нейротизма (или нейротицизма) свидетельствует, по Н. J. Eysenck, об эмоционально-психологической устойчивости ини неустойчивости, стабильности — нестабильности и рассматривается в связи с врожденной лабильностью вегетативной нервной системы. В этой шкале личностных свойств противоположные тенденции выражены дискордантностью и конкордантностью. При этом на одном полюсе оказывается человек «внешней нормы», за которой скрывается подверженность всевозможным психологическим пертурбациям, влекущим к неуравновешенности нервно-психической деятельности. На другом полюсе — личности, психологически устойчивые, хорошо адаптирующиеся к окружающей социальной микросреде.

Фактору нейротизма отводится исключительно важная роль в созданной Н. J. Eysenck диатезно-стрессовой гипотезе этиопатогенеза неврозов, согласно которой невроз рассматривается как следствие констелляции стресса и предрасположения к неврозу. Нейротизм отражает предрасположение к неврозу, предиспозицию. При выраженном нейротизме, по Н. J. Eysenck, достаточно незначительного стресса, и, наоборот, при невысоком показателе нейротизма для возникновения невроза требуется сильный стресс, чтобы развился невроз.

Кроме того, в опросник Айзенка введена контрольная шкала (шкала лжи). Она служит для выявления обследуемых с «желательной реактивной установкой», то есть с тенденцией реагировать на вопросы таким образом, чтобы получились желаемые для обследуемого результаты.

Опросник разработан в 2 параллельных формах (А и Б), позволяющих провести повторное исследование после каких-либо экспериментальных процедур. Вопросы по сравнению с MMPI, отличаются, простотой формулировок. Важным представляется факт сведения к нулю корреляции между шкалами экстраверсии и нейротизма.

Опросник состоит из 57 вопросов, из них 24 — по шкале экстраверсии, 24 — по шкале нейротизма и 9 — по шкале лжи.

Исследованию предшествует инструкция, в которой указывается, что исследуются личностные свойства, а не умственные способности. На вопросы предлагается отвечать не раздумывая, сразу же, так как важна первая реакция обследуемого на вопрос. На вопросы можно отвечать только «да» либо «нет», нельзя их пропускать.

Затем предъявляются вопросы либо в специальной тетради (это облегчает оценку, так как позволяет использовать ключ в виде трафарета со специально прорезанными окошками), либо нанесенные на карточки с соответствующим образом обрезанными углами (для последующего учета).

Приводим типичные вопросы.

Так, об экстравертированности свидетельствуют следующие вопросы (в скобках отмечается соответствующий ответ; при противоположном характере ответа он засчитывается в показатель интроверсии):

Максимальная оценка по шкале экстраверсии в данном варианте опросника Айзенка — 24 балла. Об экстравертированности свидетельствует показатель выше 12 баллов. При показателе ниже 12 баллов говорят об интровертированности.

Вопросы, типичные для шкалы нейротизма:

О нейротизме свидетельствует превышающий 12 баллов показатель в этой шкале.

Примеры вопросов по шкале лжи:

Показатель в 4—5 баллов по шкале лжи рассматривается уже как критический. Высокий показатель в этой шкале свидетельствует о тенденции обследуемого давать «хорошие» ответы. Тенденция эта проявляется и в ответах на вопросы по другим шкалам, однако шкала лжи была задумана своеобразным индикатором демонстративности в поведении обследуемого.

Следует отметить, что шкала лжи в опроснике Айзенка далеко не всегда способствует решению поставленной задачи. Показатели по ней в первую очередь коррелируют с интеллектуальным уровнем обследуемого. Нередко лица с выраженными истерическими чертами и склонностью к демонстративности в поведении, но обладающие хорошим интеллектом, сразу же определяют направленность содержащихся в этой шкале вопросов и, считая их отрицательно характеризующими обследуемого, дают по этой шкале минимальные показатели. Таким образом, очевидно, шкала лжи в большей мере свидетельствует о личностной примитивности, чем о демонстративности в ответах.

По Н. J. Eysenck (1964, 1968), у интравертов наблюдаются дистимические симптомы, у экстравертов — истерические и психопатические. Больные неврозом различаются лишь по индексу экстраверсии. По индексу нейротизма на крайних полюсах располагаются здоровые и больные неврозом (психопаты). У больных шизофренией наблюдается низкий показатель нейротизма, у больных в депрессивном состоянии — высокий. С возрастом отмечена тенденция к уменьшению показателей нейротизма и экстраверсии.

Эти данные Н. J. Eysenck нуждаются в уточнении. В частности, в случаях психопатии при исследовании с помощью опросника обнаруживается известное различие показателей. Так, психопаты шизоидные и психастенического круга, по нашим наблюдениям, нередко обнаруживают интровертированность. Различные формы неврозов также отличаются не только по показателю экстраверсии. Для больных истерией нередко характерен высокий показатель лжи и утрированно высокий показатель нейротизма, нередко не соответствующий объективно наблюдаемой клинической картине.

В последние варианты опросника Айзенка (1968, 1975) введены вопросы по шкале психотизма. Под фактором психотизма понимается тенденция к отклонениям от психической нормы, как бы предрасположенность к психозу. Общее количество вопросов — от 78 до 101. По данным S. Eysenck и Н. J. Eysenck (1969), показатели по шкале психотизма зависят от пола и возраста обследуемых, они ниже у женщин, более высокие у подростков и пожилых людей. Зависят они также от социально-экономического статуса обследованных. Однако наиболее существенной разница по фактору психотизма оказалась при сравнении здоровых обследуемых с больными психозами, то есть при более тяжело протекающих неврозах, а также с лицами, находящимися в заключении.

Существует также личностный опросник S. Eysenck (1965), адаптированный для обследования детей начиная с 7-летнего возраста. Он содержит 60 вопросов, составленных с учетом возраста и интерпретируемых по шкалам экстра- и интроверсии, нейротизма и лжи.

Методика является оригинальной отечественной адаптацией шкалы локуса контроля Дж. Роттера (J. В. Rotter), созданной в США в 60-е гг.

Теоретической основой методики выступает положение о том, что одной из важнейших психологических характеристик личности является степень независимости, самостоятельности и активности человека в достижении целей, развитие чувства личной ответственности за происходящие с ним события. Исходя из этого, различаются лица, локализующие контроль за значимыми для себя событиями вовне (экстернальный тип контроля), то есть полагающие, что происходящие с ними события являются результатом внешних сил - случая, других людей и т. д., и лица, имеющие внутреннюю локализацию контроля (интернальный тип контроля) — такие люди объясняют значимые события как результат своей собственной деятельности.

В отличие от концепции Дж. Роттера, постулировавшей универсальность локуса контроля индивида по отношению к любым типам событий и ситуаций, с которыми ему приходится сталкиваться, авторы методики УСК, основываясь на результатах многочисленных экспериментальных исследований, показали недостаточность и малоприемлемость трансситуативных взглядов на локус контроля. Они предложили измерение локуса контроля как многомерного профиля, компоненты которого привязаны к типам социальных ситуаций разной степени обобщенности. Поэтому в методике выделяются несколько шкал — общей интернальности Ио, интернальности в области достижений Ид, интернальности в области неудач Ин, интернальности в семейных отношениях Ис, интернальности в области производственных отношений Ип, интернальности в области межличностных отношений Им и интернальности в отношении здоровья и болезни Из.

Методика состоит из 44 утверждений, на каждое из которых испытуемый должен выбрать один из 6 предлагаемых вариантов ответов (совершенно не согласен, не согласен, скорее не согласен, скорее согласен, согласен, полностью согласен). Для удобства обработки целесообразно использовать специальные бланки. Обработка методики заключается в подсчете с помощью ключей сырых баллов и последующем переводе их в стены (от 1 до 10).

Приводим содержание отдельных утверждений методики:

1. Продвижение по службе больше зависит от удачного стечения обстоятельств, чем от собственных способностей и усилий человека.

8. Я часто чувствую, что мало влияю на то, что происходит со мной.

21. Жизнь большинства людей зависит от стечения обстоятельств.

27. Если я очень захочу, то смогу расположить к себе почти любого.

42. Способные люди, не сумевшие реализовать свои возможности, должны винить в этом только самих себя.

Методика имеет чрезвычайно широкое использование для решения самых разнообразных практических задач психологии, медицины, педагогики и т. п. Показано, что интерналы предпочитают недирективные методы психотерапии, тогда как экстерналы — директивные (С. V. Abramowicz, S. I. Abramowicz, N. В. Robak, С. Jackson, 1971); обнаружена положительная корреляция экстернальности с тревожностью (Е. С. Butterfield, 1964; D. S. Strassberg, 1973); с психическими заболеваниями, в частности, с шизофренией (R. L. Cromwell, D. Rosenthal, D. Schacow, Т. P. Zahn., 1968; Т. J. Lottman, A. S. DeWolfe, 1972 ) и депрессией (S. I. Abramowicz, 1969); имеются указания на связь тяжести симптоматики с выраженностью экстернальности (J. Shibut, 1968) и суицидальными тенденциями (С. Williams, J. В. Nickels, 1969) и т. д.

Е. Г. Ксенофонтовой (1999) разработан новый вариант методики УСК, в котором упрощается проведение исследования для испытуемых (предполагаются альтернативные ответы типа «да» - «нет») и вводится ряд новых шкал («Предрасположенность к самообвинению») и субшкал («Интернальность при описании личного опыта», «Интернальность в суждениях о жизни вообще»,

«Готовность к деятельности, связанной с преодолением трудностей», «Готовность к самостоятельному планированию, осуществлению деятельности и ответственности за нее», «Отрицание активности», «Профессионально-социальный аспект интернальности», «Профессионально-процессуальный аспект интернальности», «Компетентность в сфере межличностных отношений», «Ответственность в сфере межличностных отношений»).

Первая русскоязычная методика диагностики типов психологической защиты адаптирована в Российской Федерации сотрудниками лаборатории медицинской психологии Психоневрологического института имени В. М. Бехтерева (Санкт-Петербург) под руководством Л. И. Вассермана (Е. Б. Клубова, О. Ф. Ерышев, Н. Н. Петрова, И. Г. Беспалько и др.) и опубликована в 1998 г.

Теоретической основой методики является концепция Р. Плучека—X. Келлермана, предполагающая специфическую сеть взаимосвязей между различными уровнями личности: уровнем эмоций, защитой и диспозицией (то есть наследственной предрасположенностью к психическим заболеваниям). Определенные механизмы защиты предназначены для регуляции определенных эмоций. Выделяют восемь основных механизмов защиты (отрицание, вытеснение, регрессия, компенсация, проекция, замещение, интеллектуализация, реактивные образования), которые взаимодействуют с восемью основными эмоциями (принятие, гнев, удивление, печаль, отвращение, страх, ожидание, радость). Механизмы защиты проявляют качества и полярности, и схожести. Основные диагностические типы образованы характерными для них стилями защиты, личность может пользоваться любой комбинацией механизмов защиты, все защиты в своей основе имеют механизм подавления, который первоначально возник для того, чтобы победить чувство страха.

Для диагностики всей системы механизмов психологической защиты, выявления как ведущих, основных механизмов, так и оценки степени напряженности каждого механизма психологической защиты в 1979 г. была разработана методика диагностики индекса жизненного стиля (LSI).

Методика состоит из 97 утверждений, на которые испытуемый должен ответить утвердительно или отрицательно. Примеры утверждений:

1. Я очень легкий человек, и со мной легко ужиться.

10. В мечтах я всегда в центре внимания.

46. Беспорядочность отвратительна.

71. В основном люди несносны.

91. Я много кричу на людей.

97. Я говорю много неприличных слов.

Первоначальный подсчет с помощью ключа первичных (сырых) баллов несложен и занимает немного времени.

До настоящего времени методика на русском языке не стандартизирована, получены лишь предварительные результаты (средние величины нормативных данных М ± m и процентили).

Проведенные исследования показали особенности структуры психологической защиты у больных различными формами неврозов, психосоматических расстройств (язвенной болезнью, хронической сердечной недостаточностью при ишемической болезни сердца, ревматоидном артрите), хронической почечной недостаточности, хроническом алкоголизме (Е. Б. Клубова, 1995), вялотекущей шизофрении.

Опросник для исследования акцентуированных свойств личности разработан Н. Schmieschek (1970) на основе концепции акцентуированных личностей К. Leonhard, (1964, 1968). Согласно ей существуют черты личности (акцентуированные), которые сами по себе еще не являются патологическими, однако могут при определенных условиях развиваться в положительном и отрицательном направлениях. Эти черты являются как бы заострением некоторых, присущих каждому человеку, неповторимых, индивидуальных свойств, крайним вариантом нормы. У психопатов эти черты достигают особенно большой выраженности. По наблюдениям К. Leonhard, неврозы, как правило, возникают у акцентуированных личностей. Э. Я. Штернберг (1970) проводит аналогию между понятиями «акцентуированная личность» К. Leonhard и «шизотимия» Е. Kretschmer. Выделение группы акцентуированных личностей может оказаться плодотворным для разработки вопросов клиники и этиопатогенеза в пограничной психиатрии, в том числе и при изучении соматопсихических коррелятов при некоторых соматических заболеваниях, в происхождении которых видную роль играют личностные особенности заболевшего. По мнению Э. Я. Штернберга, концепция акцентуированных личностей может оказаться полезной и для изучения свойств личности родственников психически больных.

К. Leonhard выделял 10 основных типов акцентуации:

Все эти группы акцентуированных личностей объединяются К. Leonhard по принципу акцентуации свойств характера или темперамента. К акцентуации свойств характера, «особенностей стремлений» относятся демонстративность (в патологии — психопатия истерического круга), педантичность (в патологии — ананкастическая психопатия), склонность к «застреванию» (в патологии — паранойяльные психопаты) и возбудимость (в патологии — эпилептоидные психопаты). Остальные виды акцентуации К. Leonhard относит к особенностям темперамента, они отражают темп и глубину аффективных реакций.

Опросник Шмишека состоит из 88 вопросов. Приводим характерные вопросы:

Для выявления гипертимности:

Для выявления склонности к «застреванию»:

Для выявления педантичности:

Для выявления тревожности:

Для выявления циклотимности:

Для выявления демонстративности:

Для выявления возбудимости:

Для выявления дистимичности:

Для выявления экзальтированности:

Ответы на вопросы заносятся в регистрационный лист, а затем с помощью специально подготовленных ключей подсчитывается показатель по каждому из видов личностной акцентуации. Использование соответствующих коэффициентов делает эти показатели сопоставимыми. Максимальный показатель по каждому виду акцентуации — 24 балла. Признаком акцентуации считается показатель, превосходящий 12 баллов. Результаты можно выразить графически в виде профиля личностной акцентуации. Можно подсчитать и средний показатель акцентуации, равный частному от деления суммы всех показателей по отдельным видам акцентуации на 10. Методика Шмишека была адаптирована и для исследования детей и подростков с учетом их возрастных особенностей и интересов (И. В. Крук, 1975).

Одним из вариантов опросника Шмишека является опросник Литтманн — Шмишека (Е. Littmann, К. G. Schmieschek, 1982). Он включает в себя 9 шкал из опросника Шмишека (исключена шкала экзальтированности) с добавлением шкал экстра-интроверсии и искренности (лжи) по Н. J. Eysenck. Этот опросник был адаптирован и стандартизован нами (В. М. Блейхер, Н. Б. Фельдман, 1985). Опросник состоит из 114 вопросов. Оценка ответов производится с помощью специальных коэффициентов. Результаты по отдельным шкалам от 1 до 6 баллов рассматриваются как норма, в 7 баллов — как тенденция к акцентуации, в 8 баллов — как проявление явной личностной акцентуации.

Для определения надежности результатов, их достоверности в статистически значимой группе больных обследование проводилось по опроснику и с помощью эталонов — карт, содержащих перечень основных признаков видов акцентуации. Отбор эталонов производился близкими больному людьми. При этом совпадение было обнаружено в 95 % случаев. Такой результат свидетельствует о достаточной точности опросника.

Общее число акцентуированных личностей среди здоровых обследуемых составляло 39 %. По К. Leonhard, акцентуация наблюдается примерно у половины здоровых.

По данным исследования здоровых близнецовым методом (В. М. Блейхер, Н. Б. Фельдман, 1986) обнаружена значительная наследуемость типов личностной акцентуации, их значительная генетическая детерминированность.

Термин «алекситимия» был введен в 1972 г. P. E. Sifheos для обозначения определенных личностных особенностей пациентов с психосоматическими расстройствами — трудности нахождения подходящих слов для описания собственных чувств, обеднения фантазии, утилитарном способе мышления, тенденции к использованию действий в конфликтных и стрессовых ситуациях. В дословном переводе термин «алекситимия» обозначает: «нет слов для обозначения чувств». В дальнейшем этот термин занял прочное положение в специальной литературе, а концепция алекситимии получила большое распространение и творческое развитие.

J. Ruesch (1948), P. Marty и de M. M’Uzan (1963) установили, что пациенты, страдающие классическими психосоматическими заболеваниями, часто проявляют трудности в вербальном и символическом выражении эмоций. В настоящее время алекситимия определяется следующими когнитивно-аффективными психологическими особенностями:

Как показывает клинический опыт, у большинства больных с психосоматическими нарушениями алекситимические проявления необратимы, несмотря на длительно проводимую и интенсивную психотерапию.

Помимо больных с психосоматическими расстройствами, алекситимия может встречаться и у здоровых людей.

Из достаточно многочисленных методик измерения алекситимии на русскоязычном контингенте адаптирована только одна — Торонтская алекситимическая шкала (Психоневрологический институт им. В. М. Бехтерева, 1994). Она была создана G. J. Taylor и соавторами в 1985 г. с применением концептуально-ориентированного, факторного подхода. В современном виде шкала состоит из 26 утверждений, с помощью которых испытуемый может характеризовать себя, применяя пять градаций ответов: «совершенно не согласен», «скорее не согласен», «ни то, ни другое», «скорее согласен», «совершенно согласен». Примеры утверждений шкалы:

1. Когда я плачу, я всегда знаю, почему.

8. Мне трудно находить правильные слова для моих чувств.

18. Я редко мечтаю.

21. Очень важно уметь разбираться в эмоциях.

В ходе исследования испытуемому предлагается выбрать на каждое из утверждений наиболее подходящий для него из предложенных ответ; при этом цифровое обозначение ответа есть количество набранных испытуемым баллов по данному утверждению в случае так называемых положительных пунктов шкалы. Шкала содержит и 10 отрицательных пунктов; для получения итоговой оценки в баллах, по которым следует проставить противоположную оценку по этим пунктам, выдержанным в отрицательном ключе: например, оценка 1 получает 5 баллов, 2—4, 3—3, 4—2, 5—1. Подсчитывается общая сумма положительных и отрицательных пунктов.

По данным сотрудников Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева (Д. Б. Ересько, Г. Л. Исурина, Е. В. Кайдановская, Б. Д. Карвасарский и др., 1994), адаптировавших методику на русском языке, здоровые лица имеют показатели по данной методике 59.3±1.3 балла. Больные психосоматическими заболеваниями (исследованы пациенты с гипертонической болезнью, бронхиальной астмой, язвенной болезнью) имели усредненный показатель 72.09±0.82, причем достоверных различий внутри этой группы обнаружено не было. Больные неврозами (неврастения, истерия, обсессивно-фобический невроз) имели показатель по шкале 70.1±1.3, достоверно не отличаясь от группы больных психосоматическими заболеваниями. Таким образом, с помощью Торонтской алекситимической шкалы можно только диагностировать «сборную» группу неврозов и психосоматических заболеваний; ее дифференциация требует проведения дальнейших направленных клинико-психологических исследований.

Предложена в 1979 г. К. Д. Дженкинсом и соавторами (С. D. Jenkins et al.). В СССР была адаптирована А. А. Гоштаутасом (1982) в отделе медицинской психологии Каунасского НИИ кардиологии, а в дальнейшем — в лаборатории клинической психологии ленинградского Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева.

Теоретической основой методики являются представления о поведенческом типе A (Friedman M., Rosenman R. Н., 1959), характерном для лиц, отличающихся повышенной склонностью к коронарному атеросклерозу: хроническая и избыточная борьба ради получения неограниченного числа результатов, чрезвычайная соревновательность и агрессивность, хроническое беспокойство. У лиц с такими поведенческими особенностями значительно чаще наблюдались биохимические изменения, способствующие развитию ишемической болезни сердца (ИБС).

Методика состоит из 61-го утверждения, касающегося различных аспектов повседневного поведения человека, например:

Каждое утверждение предусматривает от 2 до 5 вариантов ответов, один из которых и предлагают выбрать испытуемому.

При обработке результатов исследования по ключу подсчитывается набранное испытуемым общее количество баллов.

Оценка результатов исследования:

В лаборатории клинической психологии Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева (Санкт-Петербург) разработана компьютерная версия опросника ТПА.

Опросник ТПА широко применяется в исследованиях по проблемам кардиологии, психосоматики, для выявления лиц с поведенческим типом А (опосредованно — групп риска по развитию ИБС), первичной и вторичной профилактики ИБС.

С. Д. Положенцев и Д. А. Руднев (1990) показали возможность психологической коррекции поведенческой активности больных ИБС со сменой типа поведения А на В, что может существенно улучшить прогноз и исходы ИБС.

Патохарактерологический диагностический опросник разработан Н. Я. Ивановым и А. Е. Личко (1976, 1981) и предназначен для исследования характерологических отклонений у подростков при психопатиях и акцентуациях характера.

В отличие от К. Leonhard A. E. Личко (1977) рассматривает акцентуацию не в личностном плане, а соотносит ее с характером, так как личность является более широким понятием, включающим в себя, помимо характера и темперамента, интеллект, способности, мировоззрение и т. д. Характер автор рассматривает как базис личности. Кроме того, существенное значение, по А. Е. Личко, имеет и то обстоятельство, что характер формируется в основном в подростковом возрасте, личность как целое — уже при повзрослении.

По количественным показателям (тяжесть, продолжительность и частота декомпенсаций и фаз, психогенных реакций, соответствие этих реакций силе и особенностям патогенных факторов, степень выраженности крайних форм нарушений поведения, оценка социальной дезадаптации, глубина нарушений самооценки) выделяются различные степени тяжести психопатии и акцентуации характера: тяжелая, выраженная и умеренная психопатия, явная и скрытая акцентуация.

Приводим сопоставление типов акцентуации, по К. Leonhard (1976) и А. Е. Личко (1983):

А. Е. Личко обращает внимание на то, что в классификации К. Leonhard отсутствуют довольно распространенные в подростковом возрасте неустойчивый и конформный типы, а также астено-невротический тип. В то же время, по его наблюдениям, дистимический и застревающий типы (соответственно конституционально-депрессивный и паранойяльный по П. Б. Ганнушкину, 1933) в подростковом возрасте практически не встречаются.

ПДО предназначен для определения в подростковом возрасте (14—18 лет) типов характера при конституциональных и органических психопатиях, психопатических развитиях и акцентуациях характера. Допускается расширение возрастного диапазона использования опросника в интервале от 12 до 20 лет, однако точность получаемых в этом случае результатов требует более тщательного сопоставления с клиническими данными.

В соответствии с концепцией психологии отношений А. Ф. Лазурского (1912) и В. Н. Мясищева (1949, 1953, 1960) в опросник включены основные, имеющие актуальное значение для подростков, проблемы: самочувствие, настроение, сон и сновидения, пробуждение, аппетит и отношение к одежде, деньгам, к родителям и друзьям, к окружающим и незнакомым людям, к одиночеству, будущему, новому, неудачам, приключениям и риску, лидерству, критике и возражениям, опеке и наставлениям, правилам и законам, оценка себя в детстве, отношение к школе, оценка себя в данный момент. Каждой проблеме в ПДО соответствует от 10 до 20 предложений, из которых на первом этапе исследования подросток должен выбрать одно или несколько (до 3, но не больше 3) утверждений. Ему разрешается и отказ выбора по нескольким проблемам, что, однако, является нежелательным, так как может значимо снижать информативность получаемых результатов. На втором этапе исследования подростка просят выбрать наиболее неподходящие, отвергаемые ответы (тоже не более 3). Такая свобода выбора рассматривается как более предпочтительное явление по сравнению с альтернативными ответами типа «да» и «нет», обычно применяемыми в большинстве личностных опросников.

Система оценок позволяет выяснить, к какому типу акцентуации подросток в действительности относится.

Тип акцентуации считается неопределенным, если по оценочным шкалам не достигнут специально разработанный показатель (минимальное диагностическое число — МДЧ) ни по одному из типов.

В современном варианте ПДО (1981) раскодирование по шкале субъективной оценки обычно не проводится, за исключением случаев, когда исследующий специально ставит перед собой цель дать характеристику того, каким себя видит или хотел бы видеть подросток. В основном же обработка результатов начинается с раскодирования по шкале объективной оценки. С этой целью строится график, в котором по вертикали соответственно каждому типу акцентуации откладываются баллы, полученные на обоих этапах исследования.

Оценка графика производится в следующем порядке: определяются степень конформности, показатель негативного отношения к обследованию, возможная склонность к диссимуляции, степень откровенности, возможность органической природы психопатии или акцентуации, отражение в самооценке склонности к реакции эмансипации, психологическая склонность к делинквентному поведению и к алкоголизации.

В практике патопсихологи часто расширяют возрастной диапазон применения ПДО — от 10 до 25 лет.

В детском возрасте возможности применения ПДО ограничены, особенно для обследования детей дошкольного возраста. В этих случаях определение типа акцентуации производится главным образом путем опроса ребенка и его родителей. При массовых исследованиях предложена методика определения типа акцентуации характера с помощью эталонов (И. В. Крук, 1983). Эталоны представляют собой карточки, содержащие описания типов акцентуации, составленные с учетом интересов и поведенческих особенностей детей дошкольного возраста. Карточки-эталоны предъявляются для ознакомления родителям, и по их выбору определяется тип акцентуации характера ребенка.

Миннесотский многопрофильный личностный опросник разработан S. R. Hathaway и J. McKinley (1943) и основан на анализе личностных свойств психически больных. Он состоит из 550 утверждений (в основном варианте), относящихся к общему самочувствию обследуемого, функционированию у него тех или иных систем внутренних органов, к его отношениям с окружающими, к наличию у него психопатологической симптоматики, к особенностям его самооценки и т. д.

Обследуемый по каждому утверждению выбирает один из трех вариантов ответа: «верно», «неверно», «не могу сказать». Опросник используется как для индивидуальных, так и для групповых исследований. Американские исследователи рекомендуют использовать опросник для обследования лиц в возрасте от 16 до 55 лет при интеллектуальном коэффициенте (по Д. Векслеру) не ниже 80.

Ответы на содержащиеся в опроснике утверждения распределяются по 3 оценочным и 10 основным (клиническим) шкалам. Помимо основных, имеется множество дополнительных шкал (алкоголизма, зрелости, тревоги, контроля, диссимуляции, эмоциональной незрелости, контроля над враждебностью, лидерства и т. д.), базирующихся на тех же 550 утверждениях. Помимо них к опроснику прибавлено 16 повторяющихся утверждений — шкала ретестирования, свидетельствующая об отсутствии противоречивости в ответах на одни и те же утверждения.

Оценочные шкалы дают характеристику отношения обследуемого к самому факту исследования и в известной мере свидетельствуют о достоверности результатов. Эти шкалы существенно отличают MMPI от всех других опросников.

Шкала лжи (L) свидетельствует о тенденции испытуемого представить себя в наиболее благоприятном свете в соответствии с общепринятыми социальными нормами. Высокие показатели по этой шкале чаще наблюдаются у примитивных личностей.

Примеры утверждений:

Шкала валидности (F) при обнаружении высоких показателей свидетельствует о недостоверности полученных результатов. Такое повышение может наблюдаться при явно психотических состояниях, при непонимании обследуемым утверждений, содержащихся в опроснике, а также при намеренном искажении результатов.

Примеры утверждений:

Шкала коррекции (К) служит для выявления тенденции обследуемого скрыть или приуменьшить присущие ему психопатологические явления или, наоборот, выявляет его чрезмерную откровенность.

Примеры утверждений:

Шкала «?» регистрирует количество утверждений, на которые обследуемый не смог ответить.

Показатели по этим шкалам оцениваются не только в отдельности, но и в совокупности и в соотношении с показателями клинических шкал. При показателях по оценочным шкалам свыше 70 Т-баллов профиль личности считается сомнительным, а свыше 80 — недостоверным. Однако даже при высоких показателях по этим шкалам профиль личности может быть проанализирован опытным психологом при постоянном сопоставлении результатов с клиническими данными. Высокий положительный показатель F-K свидетельствует о тенденции к утрированию обследуемым своего болезненного состояния, аггравации, симуляции. Высокий отрицательный показатель F-K — признак диссимуляции, стремления обследуемого продемонстрировать соблюдение им социальных норм поведения. Однако эти показатели также должны постоянно соотноситься с клиническими факторами, с данными наблюдения. Например, в судебно-экспертной практике мы часто наблюдаем высокий положительный индекс F-K, хотя ни в поведении, ни в выполнении обследуемым заданий по методикам, направленным на исследование познавательных процессов, явлений аггравации или симуляции психолог не видит. Очевидно, в этих случаях речь идет о своеобразном механизме психологической защиты, который может быть обозначен как пред симуляция. Разовьется или нет в дальнейшем симуляция, зависит от того, как будет складываться ситуация.

Оценка полученных результатов производится по следующим основным шкалам.

В последнее время некоторые авторы совершенно верно указывают, что прежние названия клинических шкал, выведенные на основании обследования соответствующих контингентов психически больных, плохо соответствуют результатам, получаемым при обследовании психически здоровых или страдающих пограничными нервно-психическими расстройствами (Ф. Б. Березин, М. П. Мирошников, Р. В. Рожанец, 1976; Л. Н. Собчик, 1978). В связи с этим предложены новые, психологические обозначения основных шкал. Выше нами с учетом этого приведены как психиатрические, так и психологические обозначения.

После обработки полученных по всем оценочным и основным шкалам результатов и перевода этих показателей из «сырых» баллов в стандартизованные Т-баллы вычерчивается профиль, обрисовывающий структуру личностных особенностей, выраженность различных тенденций или симптомов.

Интерпретация профиля личности в MMPI освещена в специальных пособиях. Укажем лишь, что при интерпретации результатов учитывается наличие отдельных пиков на профиле, его высота, превалирование левой (невротической) или правой (психотической) части профиля, сочетания показателей по определенным шкалам.

Условная норма профиля личности по MMPI — в пределах 30 Т-баллов (S. R. Hathaway, P. E. Meehl, 1951). Средние данные по нормативной группе соответствуют 50 Т-баллам. Ф. Б. Березин и соавторы (1976) рассматривают показатели, расположенные между 60 и 70 Т-баллами как проявление личностной акцентуации.

Низко расположенный («утопленный») профиль личности чаще всего наблюдается при попытке обследуемого представить себя в благоприятном свете, при диссимуляции. Нередко ему соответствуют высокие показатели по шкалам лжи и коррекции. У некоторых больных можно наблюдать профиль, являющийся вариантом нормы, хотя клиника не вызывает сомнений относительно явных психических расстройств. Такой «ложнонегативный» профиль типичен для больных шизофренией в стадии выраженного психического дефекта и свидетельствует о выраженном эмоциональном уплощении.

Большое значение придается наклону профиля. Позитивный наклон, то есть наличие более высоких показателей по шкалам психотической тетрады (4-й, 6-й, 8-й и 9-й), является признаком психотического состояния и свидетельствует о нарушении контактов с реальной действительностью, дезориентированности, растерянности. Негативный наклон, то есть преобладание высоких показателей по шкалам невротической триады (1-й, 2-й и 3-й), при наличии общего высокого подъема всего профиля является признаком острого аффективного нарушения.

Как и все другие личностные опросники, MMPI не дает нозологически-диагностической оценки. Профиль личности, получаемый при исследовании с помощью этой методики, характеризует лишь особенности личности в момент исследования. Поэтому он не может оцениваться как «диагностическая этикетка» (Ф. Б. Березин и соавт., 1976). Однако получаемая при таком исследовании характеристика личностных свойств больного существенно дополняет картину патопсихологического регистр-синдрома. Так, код, характеризующийся подъемом показателей по шкалам 6-й и 8-й (параноидное мышление), наблюдался нами не только при параноидной шизофрении, но и при других бредовых психозах, в частности при височной эпилепсии, протекающей с хроническим бредовым (шизоформным) синдромом.

Получаемые с помощью MMPI данные должны постоянно соотноситься с клинической симптоматикой, материалами наблюдения патопсихолога относительно особенностей выполнения обследуемым заданий по методикам, направленным на исследование познавательной деятельности, с результатами исследования с помощью других личностных методик.

Опросник MMPI применяется психологами во всех странах мира с обязательной его адаптацией и стандартизацией в соответствии с социально-культурными особенностями населения. На русском языке также разработано несколько вариантов опросника для многостороннего исследования личности. Из них основные: адаптация и модификация опросника MMPI лабораторией медицинской психологии Ленинградского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева (1974), вариант Ф. Б. Березина и М. П. Мирошникова (1969, 1976), разработка ММРI, осуществленная Л. Н. Собчик (1971), более позднее название «стандартизованный метод исследования личности» (СМИЛ). В последние десятилетия за рубежом появились две новые версии MMPI — ММРI-2 и ММРI-А (подростковая версия MMPI).

Работа по рестандартизации методики MMPI и созданию ее новой версии — MMPI-2 — была начата в 1982 г. Ее необходимость обусловливалась появлением новых достижений в психопатологии и теории личности, необходимостью замены устаревших норм, подведения под методику более надежного теоретического и эмпирического фундамента, а также целесообразностью разделения опросника на версии, предназначенные для различных возрастных групп.

В 1989 г. Дж. Бучером, В. Далстромом, Дж. Грэхемом, А. Теллидженом и Б. Кэммером под названием MMPI-2 опубликована новая версия для взрослых. Она содержит 567 утверждений, на которые испытуемые также должны давать ответы «верно» или «неверно». 370 утверждений нового опросника по существу идентичны утверждениям MMPI, 107 утверждений разработаны вновь, и остальные модифицированы. ММР1-2 содержит те же 10 клинических базисных шкал, что и оригинальная версия MMPI; сохранены и три оценочные шкалы (L, F и К), однако оценка внимательности и правдивости расширена за счет введения трех новых шкал «валидности»: вспомогательной шкалы F (Fb), шкалы несовместимости изменяемых ответов (VRIN) и шкалы несовместимости правдивых ответов (TRIN). В MMPI-2 имеются новые шкалы, позволяющие оценивать такие свойства личности, как тревожность; подверженность страхам; обсессивность; депрессивность; заботу о здоровье; причудливость, странность мышления; гневливость; циничность; склонность к антисоциальным поступкам; близость к личностному типу А; низкую самооценку; семейные проблемы; социальный дискомфорт; помехи в работе; негативные индикаторы для лечения.

Нормативную выборку MMPI-2 составили 2600 взрослых (1138 мужчин и 1462 женщин) в возрасте от 16 до 84 лет, проживающих в семи разных штатах США, различной этнической принадлежности. Основным результатом рестандартизации MMPI явилось снижение нормативных границ клинических профилей: критический Т-показатель, необходимый для того, чтобы подъём профиля по какой-либо из шкал стал представлять клинический интерес, равен в MMPI-2 65 против 70 Т-баллов в MMPI.

Как указывают А. Анастази и С. Урбина (2001), накопленные до настоящего времени данные свидетельствуют о том, что для четких профилей с ясно выраженным расхождением шкальных показателей имеется хорошее соответствие между типами кодов MMPI и MMPI-2.

Подростковая версия MMPI — MMPI-A — разработана специально для работы с подростками. Она состоит из 478 утверждений, в число которых включены значимые именно для исследуемого возраста — проблемы школы и семьи. MMPI-A стандартизирован на 1620 подростках в возрасте от 14 до 18 лет. Шкалы валидности и базисные клинические шкалы MMPI-A как совпадают с аналогичными MMPI-2, так и специфичны для подростковой версии, например, собственные шкалы валидности F1 и F2.

До настоящего времени не накоплено значительных исследовательских данных и материалов по интерпретации MMPI-A, что ограничивает его практическое применение.

«Иногда для исследования используют лишь одну из шкал опросника MMPI. Это позволяет сократить исследование и как бы целенаправить его (в ущерб общей оценке личности обследуемого). Примером является использование так называемой личностной шкалы проявлений тревоги (J. Teylor, 1953). Опросник Тейлор состоит из 50 утверждений. Для удобства пользования каждое утверждение предлагается обследуемому на отдельной карточке. Согласно инструкции обследуемый откладывает вправо и влево карточки, в зависимости оттого, согласен он или не согласен с содержащимися в них утверждениями. Эти утверждения входят в состав MMPI в качестве дополнительной шкалы. Опросник Тейлор адаптирован Т. А. Немчиным (1966). Приводим примеры характерных вопросов из шкалы тревоги (в скобках обозначен ответ, учитываемый при определении показателя тревоги):

Оценка результатов исследования по опроснику Тейлор производится путем подсчета количества ответов обследуемого, свидетельствующих о тревожности. Каждый такой ответ оценивается в 1 балл. Суммарная оценка 40—50 баллов рассматривается как показатель очень высокого уровня тревоги, 25—40 баллов свидетельствуют о высоком уровне тревоги, 15—25 баллов — о среднем (с тенденцией к высокому) уровне, 5—15 баллов — о среднем (с тенденцией к низкому) уровне и 0—5 баллов — о низком уровне тревоги.

С помощью факторного анализа в шкале Тейлор выделены 4 фактора: фактор А — хронический страх, связанный с тревожностью, сенситивностью, неуверенностью в себе; фактор В — лабильность вегетативной нервной системы в угрожающих ситуациях; фактор С — расстройства сна, связанные с общим внутренним напряжением; фактор D — чувство собственной неполноценности.

По данным ряда авторов, при исследовании по шкале Тейлор диагностируется не тревога, а конституциональная тревожность, личностная предрасположенность к тревожности (Ю. Л. Ханин, 1978; А. Кокошкарова, 1983).

Изолированное использование одной из шкал опросника MMPI может привести к недостаточно достоверным результатам, адекватная оценка которых исследующим невозможна из-за отсутствия оценочных шкал. Любой монотематически направленный опросник как бы индуцирует обследуемого и способствует выявлению у него сознательных или неосознаваемых тенденций и установок. В связи с этим недостаточно дополнение опросника для определения уровня тревоги шкалой лжи, как это предложил В. Г. Норакидзе (1975), тем более что последняя далеко не всегда позволяет судить о демонстративности, неискренности в ответах, высокие показатели по ней часто свидетельствуют больше о личностной примитивности.

В эту группу методик включаются опросники, предназначенные для выявления и ориентировочного синдромологического определения неврозов. Эти довольно многочисленные опросники служат для предварительной, доврачебной, диагностики неврозов. При их составлении и апробации учитываются такие критерии, как эффективность, простота, надежность при дифференцировании здоровых и больных, соответствующие корреляции с другими тестами, предназначенными для таких исследований.

Обычно эти опросники используются и для эпидемиологических исследований.

Приводим в качестве примера характеристику трех наиболее типичных опросников для скрининга неврозов.

Опросник Хека — Хесс (К. Hock, H. Hess, 1975), или шкала жалоб (BFB). Он стандартизован на больных в возрасте от 16 до 60 лет.

При создании его авторы исходили из того, что жалобы больных неврозами носят специфический характер и в них, в отличие от больных с органической соматической патологией, преобладают указания на вегетативные расстройства и жалобы психического характера.

Обследуемому дается лист с перечнем телесных (нарушения зрения, двоение в глазах, приступы астмы, тахикардия, чувство замирания сердца, дрожание рук и т. п.) и психических (нарушения речи, заикание, трудности контакта, апатичность, страх оставаться одному и т. п.) жалоб. Всего в жалобах фигурируют 63 симптома неврозов. Ответы интерпретируются по количественным показателям с учетом пола, а для женщин — и возраста. Возможны 3 типа суммарных оценок: норма, предположительная диагностика невроза, невроз.

По показателям высчитывается также индекс эмоциональности, отражающий выраженную вегетативную ирритацию, характерную для психосоматических заболеваний, или преобладание сугубо психоневротических расстройств. Этому показателю авторы придают значение в выборе методик психотерапии. Анализ характерных для обследуемого жалоб производится с учетом следующих факторов: чрезмерная вегетативная возбудимость (симпатикотония), апатичность, фобии, ваготония, астения, сверхчувствительность, нарушения сенсомоторики, шизоидные реакции, страхи.

Опросник крайне прост, длительность исследования с его помощью составляет 5—10 мин, подсчет «сырых» баллов производится с помощью ключа, затем «сырые» оценки переводятся с помощью специальной шкалы в стандартные.

Невротически-депрессивный опросник Т. Ташева (1968) разработан для скрининг-диагностики неврозов при массовых исследованиях и в целях предварительной, доврачебной, диагностики. Состоит из 77 вопросов, ответы на которые дают характеристику состояния больного в соответствии со следующими шкалами: общеневротической, депрессии, вегетативных расстройств, истерии, навязчиво-фобической симптоматики. Ответ на вопрос оценивается в 1 балл. Общая оценка до 9 баллов соответствует норме, от 9 до 18 баллов — невротическим тенденциям и свыше 20 баллов — выраженному неврозу. Оценивается соотношение показателей по разным шкалам. Так, высокие показатели по шкалам общеневротической и вегетативных расстройств свидетельствуют о неврастении или астеническом состоянии другого генеза. При наличии повышенных показателей по многим шкалам судят о синдромологическом оформлении болезненного состояния по шкале с преобладающим показателем. При наличии высоких показателей по двум шкалам речь идет о сложном характере невротического синдрома.

Опросник А. Кокошкаровой (1976) включает 83 вопроса, распределенных по 8 шкалам: лжи, вегетативных расстройств, неврастении, психастении, истерии, ипохондрии, депрессии, деперсонализации-дереализации.

Оценка производится с помощью специального ключа. Различают отрицательный, сомнительный и положительный результаты (по всем, по одной или по нескольким шкалам). По суммарной оценке выделяют три возможные категории: норма, нерезко выраженные невротические или неврозоподобные тенденции, выраженные неврозы или неврозоподобные состояния.

Лица, давшие при исследовании отрицательный результат, выпадают из контингента, подлежащего дальнейшему наблюдению и исследованию. Давшие положительный результат направляются для дальнейшего исследования к врачу. При сомнительном результате вопрос о необходимости дальнейшего исследования решается индивидуально. Тест, по данным автора, отличается высокой диагностической возможностью. Так, невроз с помощью этого теста диагностирован в 88,2 % случаев. Результаты, полученные с помощью опросника А. Кокошкаровой, в высокой степени коррелируют с данными, получаемыми при применении опросника Хека — Хесс. Автор сама отмечает зависимость результатов исследования от позиции обследуемого и указывает, что при отрицательном отношении к исследованию или при опасении разглашения результатов получаются недостоверные данные.

По данным А. Кокошкаровой (1983), скрининг-опросники, в сущности, выявляют фактор нейротизма и дают синдромологическую характеристику болезненного состояния. Они малоинформативны и практически непригодны в целях нозологической диагностики, например для разграничения невроза и неврозоподобного состояния.

Шкала реактивной и личностной тревожности Спилбергера (С. D. Spielberger, 1970, 1972) различает понятие тревоги как состояния и тревожности как черты, свойства личности. Тревога характеризуется различной интенсивностью, изменчивостью во времени, наличием осознаваемых неприятных переживаний напряженности, озабоченности, беспокойства, опасений, выраженной активацией деятельности вегетативной нервной системы. Возникает тревога как реакция человека на различные стрессы, чаще психогенного, социально-психологического характера. Личностную тревожность автор рассматривает как свойство индивида, она является конституциональным признаком, относится к предрасположенности. Личностная тревожность — это относительно постоянное свойство человека видеть угрозу своему благополучию в самых различных ситуациях. Личностная тревожность является предиспозицией, облегчающей возникновение реакций тревоги. Шкала тревоги Тейлор, в сущности, направлена на измерение личностной тревожности, а не состояний реактивной тревоги.

Шкала Ч. Д. Спилбергера учитывает дифференциацию факторов личностной тревожности и реактивной тревоги. Она представляет собой опросник, состоящий из двух подшкал.

Подшкала личностной тревожности включает в себя 20 утверждений, которые обследуемый должен оценить по 4-балльной системе: «почти никогда», «иногда», «часто», «почти всегда». Примеры утверждений по этой подшкале: я слишком переживаю из-за пустяков; я стараюсь избегать критических ситуаций и трудностей.

Подшкала реактивной тревоги также состоит из 20 утверждений. Из них 10 констатируют, а 10 отрицают наличие тревоги. Оценка утверждений: «нет, это совсем не так», «пожалуй, так», «верно», «совершенно верно». Примеры утверждений по подшкале реактивной тревоги: я не нахожу себе места; мне ничто не угрожает.

Шкала Ч. Д. Спилбергера крайне проста, она относится к экспресс-методикам, и применение ее требует очень мало времени. В СССР шкалу Ч. Д. Спилбергера модифицировал, адаптировал и стандартизировал Ю. Л. Ханин (1976, 1978). Им же получены ориентировочные нормативы: низкий уровень тревоги — 20—34 балла, средний уровень — 35—44 балла, высокий уровень — 46 баллов и выше. Суммарные оценки получаются путем подсчета результатов с помощью ключа, учитывающего инвертированные утверждения. Методика может представить интерес для обследования лиц с широким спектром различных расстройств, особенно больных с депрессивными и тревожно-депрессивными состояниями различного генеза.

В настоящее время разработаны многочисленные тесты тревожности, направленные на изучение различных аспектов состояний тревожности и тревоги. По-прежнему высокоактуальным остается исследование взаимосвязи черт и состояний тревожности/озабоченности. Наиболее применяемыми являются следующие методики: Интегративный тест тревожности — ИТТ (Л. И. Вассерман и соавт., Россия), Тест тревожности для детей (TASC), Специфический кардиологический тест тревожности — SCAI (Румыния), «Картиночный» тест PETER — Pictorial Evaluation of Test Reactions (Израиль).

Разработан D. Beckmann и Н. Е. Richter (1972) для исследования личности и анализа социальных отношений, в особенности отношений в малых группах. Тест дает представление о том, какими обследуемые видят себя, какими бы они хотели видеть себя, какими они видят других, какими их видят окружающие, каким, по их мнению, должен быть идеальный представитель той или иной группы.

Тест стандартизован на лицах в возрасте 18 лет и включает 3 варианта 40 одних и тех же биполярных утверждений («Я», «Он», «Она»). В опроснике выделяются 6 основных шкал и 2 шкалы тенденций.

Две дополнительные шкалы основаны на подсчете зачеркнутых обследуемым нулей и зачеркнутых троек. В первом случае высокий показатель рассматривается как проявление эмоционального безразличия к выполняемому заданию, во втором — указывает, например, на возбужденное состояние, низкий самоконтроль. Эти шкалы играют роль оценочных, они характеризуют установку личности на ситуацию исследования, в каждом отдельном случае повышение количества такого рода ответов требует тщательного анализа.

Обследуемый по каждому утверждению отмечает свою личностную позицию. Сумма этих «сырых» оценок переносится на бланк протокола с помощью специального ключа. Сверху на бланке протокола обозначены соответствующие «сырым» оценкам стандартные единицы. При групповых исследованиях, когда нет необходимости вычерчивать индивидуальные профили, перевод оценок в стандартные осуществляется с помощью таблицы.

Авторы подвергали результаты исследования психоаналитической интерпретации, однако они указывают, что такая трактовка данных не обязательна, сам по себе диагностический профиль не требует каких-либо концептуальных трактовок, он представляет просто цепь подтвержденных математическим анализом связей между отдельными признаками.

При повторном использовании теста в ходе психотерапии можно убедиться в изменении взаимоотношений между врачом и больным. Так, при успешности лечения самооценка больного все больше будет приближаться к оценке его врачом и, наоборот, будет все больше отличаться, если терапия не приносит больному облегчения. Оценка врача больным содержит ожидания и установки, определяемые социальными и социально-психологическими факторами. В ходе лечения эта оценка также может меняться.

Эта возможность применения теста Бекмана — Рихтера была убедительно показана X. Гоза Леоном (1982), проводившим исследование взаимоотношений между врачом и больным в клинике некоторых психосоматических заболеваний.

Он обследовал больных, страдающих, по М. Bleuler, истинными психосоматозами — язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, ишемической болезнью сердца, бронхиальной астмой. В качестве основных методов исследования автор использовал тест Бекмана — Рихтера и применявшийся ранее В. А. Ташлыковым (1974) метод оценочного конструирования, в котором характеристика личности воссоздается путем оценки ее по стандартному набору личностных свойств. Исследования X. Гоза Леона показали высокую степень корреляции между этими методиками. Анализ полученных данных позволил автору выделить два образа лечащего врача — сопереживающий и эмоционально нейтральный. Из них первый является идеальным образом лечащего врача, а второй — нежелательным. Соответственно были выделены основные типы эмоционального контакта между врачом и больным и формы ролевого поведения врача (руководство, партнерство, руководство — партнерство). Автор показал, что система взаимоотношений врача и больного в процессе лечения не является стабильной, она представляет крайне подвижный процесс, отражающий роль множества факторов и имеющий большое значение для эффективности лечения, особенно психотерапии. Аналогичные данные были получены В. А. Ташлыковым (1974, 1978), изучавшим взаимоотношения между психотерапевтом и больными неврозами.

Важность таких исследований заключается в том, что знание установок больного в отношении лечащего врача, своей болезни и ее лечения позволяет врачу управлять процессом установления оптимального эмоционального контакта, разрабатывать и осуществлять реабилитационные мероприятия.

Стимульный материал метода Роршаха (Н. Rorschach, 1921) состоит из 10 таблиц с полихромными и одноцветными симметричными изображениями, «пятнами» (рис. 18.). Каждое изображение демонстрируется обследуемому последовательно, при этом ему предлагается ответить на вопросы: «Что это может быть? На что это похоже?». В процессе исследования обследуемый не получает никакой дополнительной информации. Все интересующие экспериментатора вопросы могут быть заданы только после окончания исследования.

Полученные ответы-интерпретации дословно протоколируются. Формализация интерпретаций проводится по следующим пяти счетным категориям.

Показатель оригинальности ответов различается в зависимости от четкости формы. При ответах по форме и цвету и чисто цветовых показатель оригинальности обозначается знаком (–) и свидетельствует не об оригинальности мышления или фантазии, а о патологической дезорганизации мышления. Учет дополнительных факторов позволяет получить ценные данные, особенно при обследовании психически больных.

Таким образом, каждая интерпретация обследуемого получает определенный формализованный вид, например: табл. II — «два человека, пожимающих друг другу руки». Ответ приобретает вид: WM+H, то есть изображение интерпретировано в целом (W), обследуемый видит человеческие существа в движении (М), знак формы положительный, поскольку большинство обследуемых усматривают здесь двух людей, по содержанию — человек (Н).

В многочисленных исследованиях была выработана определенная психологическая характеристика показателей метода Роршаха. Рассмотрим психологическое значение некоторых показателей.

Прежде всего о том, что представляет различный подход обследуемого к интерпретации изображений (выбор целого или деталей). Значительное количество целостных интерпретаций с положительным знаком свидетельствует о богатстве воображения, способности к синтезу, критичности ума. Если появляются целостные интерпретации с отрицательным знаком формы, это рассматривается как нарушение в синтезе, отсутствие критичности.

Выбор детали изображения для построения образа является наиболее частым и свидетельствует (при наличии положительной формы) о конкретной интеллектуальной активности обследуемого. Мелкие дробные детали (Dd) с негативной формой появляются преимущественно у психически больных, для здоровых они нехарактерны.

Как уже указывалось, детерминанты являются важнейшими категориями подсчета, основная информация о личности, по Н. Rorschach, может быть получена только при тщательном изучении «качества» ответов.

Наиболее часто в протоколах исследования, по Н. Rorschach, появляется детерминанта формы. Перцептивная деятельность обследуемого в процессе нахождения «сходства» связана с привлечением данных из прошлого опыта. Необходима также и критичность подхода к актуализируемым образам, выбор наиболее отвечающего форме изображения. В связи с этим процент положительных форм выступает в качестве своеобразного показателя «четкости перцепции», который рассматривается как отражающий некоторые интеллектуальные особенности личности.

Кинестетические интерпретации (М), по данным литературы, характеризуют степень внутренней активности, творческое воображение, свидетельствуют о глубоких и наиболее индивидуальных тенденциях личности.

С этим можно вполне согласиться, ибо здесь, помимо установления сходства, снятия неопределенности, что уже само по себе требует определенного уровня активности, появляется качественно новый элемент — внутренняя активность, не обусловленная внешними факторами, поскольку движения как такового в изображении не содержится.

Интерпретации, в которых учитывается цвет изображения, относятся к оценке эмоциональной сферы, причем степень участия формы указывает на различные виды контроля со стороны интеллекта.

Реже в протоколах появляются ответы с учетом различных оттенков и густоты серого цвета (с', с). К этой разновидности ответов относятся определение поверхностей (шероховатая/гладкая и т.п.), учет светотени (рентгеновские снимки, дым и др.). Интерпретация этих показателей, пожалуй, наименее разработана. В целом можно сказать, что эти ответы рассматриваются как обозначающие беспокойство, тревожность.

При оценке содержания интерпретации (Н, Аи др.) могут быть вскрыты персеверативные тенденции, предпочтительные темы и ряд других личностных особенностей.

Диагностическая ценность отдельных показателей метода, несмотря на их важность, невелика. Существующие в настоящее время диагностические схемы предусматривают учет и анализ целостной картины, все показатели изучаются во взаимосвязи. Так, была показана необходимость комплексного рассмотрения ряда показателей (WF+M и Ог) для оценки интеллектуальных возможностей обследуемого (В. A. Wysocki, 1957).

Определяющим в диагностике, по Н. Rorschach, является установление типа переживания личности. Здесь мы должны коснуться представлений Н. Rorschach о структуре личности. Как уже отмечалось (В. Н. Мясищев, И. Г. Беспалько, И. Н. Гильяшева, Б. Д. Карвасарский, Т. А. Немчин, 1969), общие психологические предположения, выдвинутые Н. Rorschach, настолько немногочисленны и просты, что не противоречат тем или иным теориям личности. Н. Rorschach исходил из положения о том, что человеческая активность определяется как внутренними, так и внешними побуждениями. В связи с таким пониманием активности, в которой выражается личность тем отчетливее, чем менее стереотипны («структурированы») вызывающие ее стимулы, и были введены автором понятия интроверсии и экстратенсии. Каждое из этих понятий соответствует совокупности определенных черт личности, связанных с преобладающим видом активности.

В эксперименте чувствительность к внутренним побуждениям представлена кинестетическими интерпретациями, к внешним — цветовыми. По их соотношению (М:С) и устанавливается «тип переживания».

Типология Роршаха представляет собой качественно новый этап в понимании интроверсии и экстраверсии. В противовес С. Jung с его пониманием интроверсии как состояния Н. Rorschach представляет интроверсию и как процесс, и как гибкую возможность ухода в себя в зависимости от обстоятельств, условий среды. Лишь ригидное преобладание интроверсивных тенденций позволяет говорить нам об интроверсии как о патологическом состоянии, что Н. Rorschach неоднократно подчеркивает.

Далее Н. Rorschach отмечает, что понятию интроверсии в обычном смысле противостоит понятие экстраверсии, однако согласно автору использование такой терминологии создает то неудобство, что может быть сделан вывод о реальной противоположности экстраверсии и интроверсии. В силу этих обстоятельств и вводится понятие «экстратенсия».

Амбиэквальный тип переживания, по Н. Rorschach, характеризуется возможностью обнаружения у одного и того же лица чередования интроверсивных и экстратенсивных тенденций. Периоды сосредоточенности на собственных переживаниях у таких людей чередуются с периодами обращения к активности во внешнем мире.

Коартивный тип характеризуется отсутствием или малочисленностью как кинестетических, так и цветовых ответов. Н. Rorschach различал коартированный (ОМ и ОС) и коартативный (IM и 1С, IM и ОС, ОМ и 1С) типы переживания в зависимости от количества ответов по цвету и кинестетических, однако большого практического значения это разделение не имеет, и оба эти типа переживания объединяются в понятие «коартивный тип» (Л. Ф. Бурлачук, 1979).

Таким образом, мы должны сделать вывод о том, что подход Н. Rorschach к исследованию личности характеризуется динамичностью. Смысл выделения типов, по Н. Rorschach, заключается не столько в академической классификации людей, сколько в его клиническом значении (В. Н. Мясищев, И. Г. Беспалько, И. Н. Гильяшева, 1969).

В настоящее время в отечественной патопсихологии наблюдается все более частое использование метода Роршаха для решения некоторых теоретических и практических задач. Это связано с преодолением ряда трудностей. Так, И. Г. Беспалько (1978) к слабым сторонам метода относит сравнительно большой субъективизм в обобщающей интерпретации экспериментальных данных. Е. Т. Соколова (1980) указывает на эмпиричность соотнесения отдельных показателей с определенными параметрами личности. Она же считает дискуссионным вопрос о том, что выявляет тест Роршаха — структуру личности или частные индивидуальные особенности.

Более широкому использованию метода Роршаха у нас должно предшествовать серьезное его изучение в аспекте практического использования при обязательном сопоставлении с данными, получаемыми с помощью других методов, и теоретическая разработка его методологических основ.

В связи с этим можно указать на работы, авторы которых сообщили результаты, полученные с помощью метода Роршаха при исследовании реактивных состояний (Н. Н. Станишевская, 1970, 1971), эпилепсии (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1971; Л. Ф. Бурлачук, 1972; И. И. Белая, 1978; И. И. Белая, В. А. Торба, 1978), при патологии лимбико-ретикулярного комплекса (А. М. Вейн, П. И. Власова, О. А. Колосова, 1971).

Значительным вкладом в разработку теоретических и практических основ метода Роршаха, способствующим его практическому применению, являются монография Л.Ф. Бурлачука (1979) и методическое пособие И. И. Белой (1978).

Анализ проблемы дает основания думать, что метод Роршаха в патопсихологии окажется полезным главным образом в плане диагностики индивидуальных свойств личности, особенно в психотерапевтической и реабилитационной работе. Использование его в целях нозологической диагностики представляется нам менее перспективным, однако и здесь данные, получаемые с помощью метода Роршаха в комплексе с другими экспериментально-психологическими методами и методиками, существенно дополняют картину патопсихологического синдрома.

Тематический апперцептивный тест предложен Н. A. Murrey и С. Morgan (1935; свою современную форму ТАТ приобрел в 1943 году) и состоит из 29 черно-белых картин с определенными изображениями (рис. 19) и одной белой карты, которую предъявляют обследуемому для того, чтобы он вообразил на ней любую картину. Всего обследуемому, в зависимости от пола и возраста, при проведении исследования предлагается, как правило, 20 картин в 2 сеанса. Однако допускаются и отступления от этих правил, поскольку существуют различные модификации исследования.

ТАТ был первой методикой, при разработке которой понятие проекции впервые было использовано для объяснения явления приписывания своих чувств и мыслей вымышленному персонажу созданной по просьбе экспериментатора истории.

Задача обследуемого — по каждой из предъявляемых картин составить небольшой связный рассказ (из расчета в среднем 5 мин на картину). Проводя исследование по ТАТ, обычно предупреждают, что речь идет об исследовании воображения или же об особенностях литературного творчества. В действительности же главное, на что обращается внимание в рассказах обследуемого, — о ком и о чем он будет говорить, какие ситуации создаст, как разрешит в содержании рассказов конфликты и в случае их наличия выявится ли в рассказах определенная типическая, многократно повторяемая ситуация.

Так как авторы методики исследовали при ее создании возрастной контингент от 14 до 40 лет, то целесообразно при работе с ТАТ ограничиваться именно этими возрастными рамками, хотя имеются работы о возможности применения ее и в более широких возрастных границах.

В процессе исследования в зависимости от целей обследуемому могут быть заданы вопросы типа: «О чем сейчас думает этот человек?», «Какова его профессия?» и т. п. В целом, как правило, в задачу обследуемого включается условие, требующее осветить в рассказе три основных момента: что привело к ситуации, изображенной на картине, что происходит в настоящий момент, чем эта ситуация закончится?

Рассказы обследуемого записываются дословно, с фиксацией пауз, интонаций и других выразительных движений. Обычно прибегают к стенограмме или скрытому магнитофону, иногда обследуемый сам записывает свой рассказ.

Прежде чем приступать к интерпретации совокупности рассказов, экспериментатор должен располагать всеми возможными сведениями об обследуемом (семейное положение, профессия, возраст и т. д.). В случае, если обследуемый психически больной, необходимо тщательное изучение анамнеза, истории болезни. Как указывает Н. A. Murrey, оптимальным размером рассказа является наличие в нем около 300 слов. Если рассказ включает в себя менее 300 слов, то полученная из него диагностическая информация может быть существенно ограниченной. Истории менее 140 слов свидетельствуют об определенном негативизме и нежелании сотрудничать, недостаточной мотивации к исследованию.

Авторами методики разработаны стандартные показатели (Av) общей суммы категорий интерпретации, которые являются ценными для сравнения получаемых индивидуальных результатов, но они мало известны в нашей психодиагностической практике; к тому же их использование в отечественной психодиагностике не представляется возможным из-за выраженных социо-культуральных различий США и России, а собственные стандартные показатели у нас отсутствуют.

По мнению одного из авторов этого метода, известного американского психолога Н. A. Murrey, диагностическая ценность ТАТ основывается на признании существования в человеческой психике двух ярко проявляющихся тенденций. Первая из них выражается в стремлении каждую многозначную ситуацию, с которой сталкивается человек, истолковывать в соответствии со своим прошлым опытом и личными потребностями. Вторая тенденция состоит в том, что во всяком литературном творчестве автор опирается на собственные переживания и сознательно или бессознательно изображает собственные потребности, чувства в личностях и характерах выдуманных героев.

Таким образом, согласно гипотезе Н. A. Murrey, обследуемый будет говорить в созданных рассказах о себе или наделять выдуманных лиц своими знаниями, приписывать им свои чувства и переживания.

Для объяснения деятельности, поведения личности Н. A. Murrey использует понятие потребности (один из основных терминов в предложенной им теории личности), которая представляет собой «внутреннюю силу организма», часто выступающую как определенного рода ответ на «давление», оказываемое средой. Соединение давления с вызванной им потребностью называется темой, следовательно, тема является динамической структурой взаимодействия среды и личности, или «краткого единства», в отличие от «продолжительного» единства, которое составляет целую жизнь человека. Ряды соединяющихся между собой тем составляют сложные темы.

Гипотетический процесс, названный Н. A. Murrey потребностью и появляющийся после стимула, толчка, предшествует двигательной реакции. Сами двигательные реакции обособленно от ситуации, которой были вызваны, и цели, на которую направлены, названы им актами, которые подразделяются на двигательные (проявления мышечной мускульной активности) и включающие проявления вербальной активности.

Рассматривая возникновение потребностей, Н. A. Murrey предупреждает, что этот процесс недостаточно изучен, и считает, что в определенной мере их развитие можно было бы отнести к процессу образования условных рефлексов. Рефлекторная теория И. П. Павлова также оказала значительное влияние на выделение автором первичных, или висцерогенных, и вторичных, или психогенных, потребностей. Первые имеют наследственно закрепленный механизм, вторые его не имеют. Другие источники возникновения потребностей Н. A. Murrey ищет в таких явлениях, как соревнование, подражание и т. п.

От S. Freud перенимается Н. A. Murrey с некоторыми изменениями деление личности на «Я», «Оно», «Сверх-Я». При этом полагается, что источник почти каждого явления — бессознательное. Связь теории Н. A. Murrey с психоанализом реализуется также в том большом значении, которое автор приписывает переживаниям человека в раннем детстве. Однако, вопреки большинству психоаналитиков, Н. A. Murrey не считает импульсы, исходящие из бессознательного, ни антисоциальными, ни асоциальными.

Теоретическое построение Н. A. Murrey направлено прежде всего на детальное раскрытие мотивационного аспекта личности. В связи с этим автор выделяет (предупреждая, что не считает классификацию совершенной и законченной) 44 переменных, соответствующих гипотетическим доминирующим процессам в психике. В их число входят 20 явных потребностей, 8 скрытых потребностей, 4 потребности отнесены к внутренним состояниям и, наконец, 12 общих черт, которые могут характеризовать отдельные личности. На выделение этих переменных и их последующую интерпретацию («агрессия», «эксгибиционизм» и т. п.) самое значительное влияние, несомненно, оказали психоаналитические концепции. Для характеристики отдельных потребностей автор дает в своей работе описание лиц, которым эти потребности присущи в высокой степени.

Анализ полученных с применением ТАТ данных строится следующим образом: первым этапом является выделение «героя», с которым испытуемый идентифицирует себя (если это вообще имеет место). Для решения этого вопроса автор метода предлагает ряд критериев (половой признак, статус, роль и др.). Первейшая задача исследователя — детальное рассмотрение того, что чувствует, думает или делает «герой», установление того, что является в некотором роде уникальным. Каждое проявление переменной оценивается по 5-балльной шкале.

Дальнейший этап — изучение «давлений» среды, сила каждого из них также подвергается количественной оценке. Далее идет сравнительная оценка сил, исходящих от «героя», и сил, исходящих от среды. В руководстве к ТАТ (Н. A. Murrey, 1943) интересы и чувства рассматриваются отдельно. Особое значение имеют позитивная и негативная оценки действующих в рассказе лиц.

Автор выделяет и формальный анализ, куда включается рассмотрение структуры, стиля рассказов. Этот аспект анализа, по А. Н. Murrey, весьма полезен для вскрытия патологических тенденций и состояний (мании, депрессии). Н. A. Murrey подчеркивает, что для правильного анализа содержания рассказов необходимы известные сведения об обследуемом, некоторое знание его прошлого и настоящего.

Автор считает, что заключения, полученные на основе анализа рассказов ТАТ, должны рассматриваться как рабочие гипотезы, которые необходимо проверять другими методами, а не как доказанные факты. Учитывается и недостаточно высокая надежность этого метода исследования личности, ибо рассказы ТАТ отражают как мимолетные настроения обследуемого в данный момент, так и настоящую жизненную ситуацию. Умелое использование биографических и других данных, имеющихся у психолога, позволяет предполагать возможность тех или иных личностных тенденций.

Существует множество вариантов, модификаций методики (их насчитывается сегодня более 50), а также ряд отличных от мюрреевских интерпретационных схем (Беллака — автора CAT, Рапапорта, Томкинса и других известных американских психологов).

D. Rapaport (1945), ставя под сомнение выдвинутый Н. A. Murrey принцип анализа рассказов обследуемых при исследовании методикой ТАТ как проявления фантазирования, предлагает рассматривать их как продукт познавательной деятельности при неопределенности стимульного материала. Для интерпретации результатов им предлагается анализ формальных характеристик построения рассказа, в первую очередь любых отклонений от его стандартного построения. D. Rapaport (цит. по Е. Т. Соколовой, 1980) различает такие категории формальных характеристик, как чувства, переживания, возникающие у обследуемого в ситуации эксперимента; оценка персонажей рассказа; выделение стремлений и установок, понимаемых как основные показатели мотивов личности; барьеры, возникающие в связи с реальными действиями других лиц или социальных норм, препятствующих осуществлению стремлений обследуемого.

Б. В. Зейгарник, В. В. Николаева, Л. Б. Филонов (1972) приводят следующие основные категории анализа рассказов обследуемых.

«Уход» — уклонение обследуемого от выполнения задания. Дается либо описание, иногда даже излишне детализированное, либо сюжет строится формально, при этом отсутствует конкретное содержание, либо обследуемый подменяет необходимость собственного построения сюжета изложением готового материала, взятого из литературных произведений, кинофильмов и т. п., либо обследуемый дает разветвленный вариант сюжета, легко переходя от одной сюжетной линии к другой, рассматривая их как равноценные, равновозможные. «Уход» на все картины рассматривается как проявление боязни испытания или затруднений в общении. Он может быть и следствием интеллектуальной недостаточности. «Уход» в случаях описания отдельных картин обозначает либо неприятие изображенной ситуации вследствие полного незнания особенностей жизненных коллизий такого рода (чуждая среда), либо особую значимость ситуации для обследуемого.

Позиция персонажей может быть действенной, страдательной, созерцательной или агрессивной. Все эти виды отражают соответствующие тенденции личности и имеют свои качественные характеристики. Например, для действенной позиции характерны превалирование глаголов в настоящем времени, отражающих стремление к изменению существующего положения путем оперирования собственными возможностями, подчеркивание хорошего прогноза.

Категория солидаризации рассматривается как проявление понимания одного из персонажей, разделения его взглядов, сочувствия ему. По особенностям солидаризации судят о присущей больному системе межперсональных отношений.

Отступление от сюжетной линии характеризуется внезапным переходом от одного направления рассказа к другому. Различаются отступления справочные, свидетельствующие о резонерских тенденциях, и мемориальные, являющиеся показателями эгоцентричности. Частые отступления характеризуются авторами как проявление «скачки идей».

Ошибки восприятия (но не конфабуляции) — проявление нарушений баланса между внешними и внутренними факторами восприятия, с доминированием последних. Количество деталей свидетельствует о поведении обследуемого в ситуации эксперимента. Например, малое количество деталей — проявление самостоятельности обследуемого, его независимости и некоторого игнорирования окружающего.

Общее время рассказа характеризует сферу сознания обследуемого, присущее ей богатство представлений, легкость возникновения ассоциаций. Длинный рассказ по одной из картин свидетельствует о заинтересованности, длительные паузы — об аффективных реакциях.

Такая схема категорий для интерпретации рассказов по картинам ТАТ представляется нам предпочтительной для использования в патопсихологии.

Е. Т. Соколова (1980), анализируя возможности практического использования метода, считает, что наибольшее применение он находит в клинике неврозов и других пограничных состояний для выявления аффективных конфликтов и спонтанно, часто неосознанно, складывающихся у больного способов их разрешения. При этом для клинициста могут представлять особый интерес такие особенности аффективной сферы личности, диагностируемые с помощью ТАТ, как определение ведущих мотивов, отношений, ценностей, обнаружение аффективных конфликтов, характерных для больного механизмов психологической защиты, характеристика ряда индивидуально-личностных особенностей (импульсивность — подконтрольность, эмоциональная устойчивость — лабильность, эмоциональная зрелость — инфантильность), самооценка обследуемого (соотношения между «Я» идеальным и реальным, степень принятия себя).

Существенный недостаток ТАТ Б. Д. Карвасарский (1982) видит в существующем уровне техники интерпретации, который еще не обеспечивает достаточной надежности заключения, его полной независимости от исследующего. Исключительно важно подчеркиваемое Е. Т. Соколовой обстоятельство, без учета которого невозможно использование ТАТ в практике: все выявляемые этой методикой закономерности — это не более чем потенциальные возможности, тенденции, установки личности. Поэтому неправомерен прямой перенос данных ТАТ на характеристику личности и поведения больного.

В патопсихологической практике, нам представляется, возможности применения ТАТ не ограничиваются психогенными заболеваниями. С помощью метода мы получаем интересные личностные характеристики при аффективных психозах, алкогольной деградации личности. Показано значение метода для оценки аффективной сферы больных шизофренией (Н. К. Киященко, 1965; Т. Н. Бояршинова, 1975). Теоретические и практические аспекты применения ТАТ в патопсихологии разрабатывались И. Н. Гильяшевой (1967), С. В. Цуладзе (1969).

Методика предложена в 1991 г. В. М. Блейхером и С. Н. Боковым. Относится к методикам ряда ТАТ. В отличие ото всех ныне существующих проективных методик этой группы стимульный материал ВПТ носит вербальный характер, что позволяет избежать одного из этапов апперцепции стимула — интериоризации стимульного материала во внутреннюю речь, а это, в свою очередь, значительно укорачивает и облегчает процесс восприятия стимула. Второй особенностью ВПТ является его большая предуготованность для работы с группами испытуемых с теми или иными расстройствами мышления и эмоций. Связано это с тем, что восприятие смыслового и эмоционального значения слов при многих патопсихологических состояниях существенно нарушается. В наибольшей степени это касается шизофрении. Таким образом, ВПТ предоставляет клиницисту и большие возможности для своевременной диагностики расстройств эмоциональности и мышления, что в свою очередь влечет за собой и более своевременные мероприятия по лечению и реабилитации. Наконец, еще одной особенностью и важным преимуществом ВПТ служит его практически вневременной характер, так как процесс постарения языка происходит значительно более медленно, чем изменение атрибутов материальной жизни людей. К тому же и в случае устаревания некоторых лексических единиц стимульного материала методики их замена не будет сопряжена с такими серьезнейшими трудностями, с какими, вероятнее всего, может быть сопряжена замена стимульных таблиц ТАТ. Правда, именно такая особенность ВПТ ставит необходимость проведения данной методики только у лиц, хорошо владеющих тем языком, на котором составлены стимульные карточки.

Стимульный материал ВПТ состоит из двух серий карточек — основной и для проведения параллельного исследования.

Каждая серия содержит по 19 предложений и 1 белую карточку. Кроме того, в каждой серии содержатся мужской и женский варианты, отличающиеся друг от друга по личным местоимениям и личным глагольным окончаниям.

Все предложения ВПТ отвечают следующим основным требованиям:

На оборотной стороне каждой карточки находится ее порядковый номер в наборе. Каждому номеру карточки соответствует определенная, теоретически обоснованная тема, отражающая ту или иную сторону функционирования личности. Темы эти следующие:

Примеры стимульных предложений (мужской вариант):

1. Мысль об обещанном терзала его.

3. Окаменевший, пошел он навстречу семье.

6. С ней он потерял всякую опору

10. С замиранием сердца думал он о поездке.

13. Тревожный трепет пробежал по его телу

15. Он поднялся на холм к вырытым могилам.

18. Он вздрогнул, заметив шевелящиеся в развалинах тени.

20. Потянулись заборы, заколоченные окна, фонари, углы.

Техника проведения исследования сходна с таковой при классической методике ТАТ. Особо надо вновь подчеркнуть, что всегда необходимо индивидуальное проведение исследования с записыванием рассказов испытуемого исследователем; случаи, когда испытуемые записывают свои рассказы сами, возможны лишь как крайнее исключение.

Если испытуемый говорит слишком быстро, так, что за ним очень трудно записывать, то следует (ни в коем случае не прерывая его) начать повторять вслух то, что он произносит. Как правило, в подобных случаях темп речи испытуемого замедляется.

Когда испытуемый по одному предложению составляет несколько рассказов, то все они записываются, затем просят выбрать тот из них, который он считает самым значимым.

Опрос испытуемого в связи с проведением ВПТ осуществляется двукратно. Во-первых, перед началом проведения методики собирают об испытуемом подробные сведения. Затем, уже имея их, проводят ВПТ. После проведения методики уточняют некоторые обнаруживающиеся в ходе ее проведения интересующие исследующего моменты. Такой порядок дает возможность оптимально подойти к оценке личностных особенностей испытуемого и, как правило, очень положительно воспринимается им, так как показывает, по его мнению, более полное соучастие врача или психолога в решении проблем пациента.

Интерпретация результатов исследования проводится в рамках, традиционных для методик ряда ТАТ. При этом выделяются следующие опорные пункты:

Помимо подробно изложенных пунктов контент-анализа результатов выполнения испытуемыми методики может быть предпринят и лексико-грамматический анализ их рассказов с целью выяснения особенностей речи испытуемых, что имеет большое диагностическое значение. Однако такой психолингвистический подход в настоящее время используется преимущественно только в сугубо научных целях, требуя наличия специальных знаний, выходящих за рамки освещаемых в данном руководстве.

При анализе результатов выполнения испытуемыми методики подробно, по каждому из приведенных выше пунктов оценивается каждый из рассказов, а затем составляется сводная комплексная характеристика обнаруженных личностно-мотивационных особенностей конкретного испытуемого.

Опыт использования методики ВПТ в психиатрической клинике с целью диагностики разнообразных нервно-психических нарушений в течение пяти лет позволяет сделать следующие выводы:

Предложен Л. Беллаком и С. Беллак в 1949 г. (L. Bellak, S. Bellak). Является родственной ТАТ методикой исследования личности и предназначен для обследования детей в возрасте от 3 до 10 лет. Впервые идея создания методики была выдвинута Э. Криссом, который считал, что дети гораздо легче и лучше идентифицируют себя с животными, чем с людьми. В соответствии с этими представлениями В. Ламонт создала картинки с изображениями различных животных, причем часть из них содержит изображения животных в антропоморфическом стиле, другая часть — такими, как они есть в природе. Стимульный материал методики представлен 10 черно-белыми рисунками. Все они выполнены в манере, характерной для детских книг. Содержание рисунков следующее (рис. 20):

По мнению авторов методики, каждой из картин соответствует определенная тема. Это:

Техника проведения методики близка к технике проведения классического ТАТ. Необходимо перед началом исследования установить с ребенком хорошую эмоциональную связь. Однако это не всегда легко, особенно, если ребенок маленький или у него наблюдаются различные отклонения в развитии. Лучше, когда удается представить исследование в виде своего рода игры. В инструкции ребенку предлагается рассказать, что происходит на картинке, что делают животные в данный момент, что предшествовало данной ситуации и что случится позже. Целесообразно во время исследования поощрять ребенка. При проведении исследования все картинки, не участвующие непосредственно в работе, должны быть вне поля зрения ребенка. Необходимо предъявлять картинки в строгой последовательности, в соответствии с их нумерацией.

Все рассказы ребенка записываются либо самим исследующим, либо с помощью скрытого микрофона на магнитофон.

В отличие от техники проведения ТАТ и родственных ему методик у взрослых, в случае проведения САГ ребенка можно прервать, если, конечно, в этом возникает крайняя необходимость.

Интерпретация САГ имеет свои особенности. Это прежде всего касается того, что на первом месте при интерпретации CAT выделяют актуализируемую ребенком тему — необходимо понять, почему он составляет именно такой, а не другой рассказ. Надо проследить, не повторяются ли сходные темы из рассказа в рассказ. Далее выделяют главного героя рассказа; отмечают случаи, когда испытуемые идентифицируют себя с героями другого пола, что может косвенно указывать на нарушения полоролевой ориентировки. Устанавливают главные потребности и побуждения героя. Авторы методики предлагают также обращать внимание на отражение в рассказах ребенка самовоображения, под которым они понимают представление испытуемого о своем внешнем виде, своем теле и своей социальной роли. Следующими опорными пунктами при интерпретации рассказов является анализ представления в них лиц, объектов, обстоятельств; пропущенных лиц, объектов и установить, с кем идентифицирует себя ребенок, каким способом он реагирует на окружающих, какие важнейшие конфликты актуализирует он в своих рассказах. Выясняют природу беспокойства и тревоги и основные средства защиты, используемые ребенком.

Опыт применения CAT в течение длительного времени и специально проведенные исследования показали, что первоначальная гипотеза о том, что ребенок лучше идентифицирует себя с животными, а не с людьми, не получила подтверждения. Это послужило основанием для создания авторами методики в 1966 г. нового варианта CAT с изображениями людей (САТ-Н).

Детский тест апперцепции может быть использован в определении того, какие динамические факторы определяют поведение ребенка в различных ситуациях, в научных исследованиях, как игровая методика.

Метод исследования фрустрационной толерантности впервые описан S. Rosenzweig (1954) под названием «Метод рисуночной фрустрации» (frustratio — напрасные ожидания, провал, неудача). Позже было издано специальное руководство по использованию этого метода с соответствующими стандартизованными нормами (S. Rosenzweig, Е. Hemming, H. Clark, 1947), которое и в настоящее время остается основным.

Взрослый вариант методики предназначен для исследования испытуемых начиная с 15-летнего возраста. По мнению S. Rosenzweig, детский вариант может применяться у детей от 4 до 13 лет. В интервале 13—15 лет возможно использование как детской, так и взрослой форм. Однако, по данным отечественных исследователей (И. А. Коробейников, Е. Е. Данилова), в современных условиях оптимальный вариант использования детской формы — от 6 до 10—11 лет, так как для более старших подростков содержание картинок детского теста перестает быть актуальным.

Как видно из названия метода, его задача — изучение особого аспекта личности — реакций на фрустрацию. В качестве стимульного материала используются рисунки, изображающие наиболее часто возникающие конфликтные ситуации, ситуации, которые могут фрустрировать личность (рис. 21).

Пол, возраст и сфера деятельности не являются решающими для возникновения этих ситуаций.

В отличие от картин ТАТ, предлагаемые здесь рисунки достаточно однообразны по своему характеру и, что является наиболее существенным, служат для того, чтобы получить от обследуемого сравнительно простые ответы, ограниченные по содержанию и размеру Таким образом, настоящий метод сохраняет некоторые из объективных преимуществ теста словесной ассоциации и в то же время приближается к возможному раскрытию тех аспектов личности, которые исследователи пытаются выявить с помощью ТАТ.

Материал методики состоит из 24 рисунков, где изображены лица, находящиеся во фрустрационной ситуации преходящего типа. На каждом рисунке персонаж слева изображен произносящим слова, которыми описывается фрустрация собственная или другого индивида. Над персонажем справа имеется пустой квадрат, в который обследуемый должен вписать собственный ответ. Черты и мимика персонажей из рисунков устранены.

Те ситуации, которые наличествуют в методике, можно подразделить на две основные группы. Первая — ситуации препятствия, или, по терминологии S. Rosenzweig, «эгоблокинговые».

В этих ситуациях какое-либо препятствие, действующее в ситуации, обследуемого обескураживает, сбивает с толку, фрустрирует любым прямым способом. Существует 16 ситуаций этого типа (например, 1, 3, 6, 8 и др.). Вторая — ситуации обвинения, или «суперэгоблокинговые». Здесь субъект является объектом обвинения (например, 2, 5, 7 и др.).

В процессе эксперимента обследуемому предъявляется серия рисунков и предлагается инструкция следующего содержания:

«На каждом из рисунков изображены двое или более лиц. Один всегда изображен говорящим определенные слова. Представьте себе, что будет отвечать другой человек и запишите (или — скажите) первый ответ, который приходит вам на ум. Не старайтесь отделаться шуткой и действуйте по возможности быстрее». Обследуемому на примере первого рисунка демонстрируется, как он должен давать ответ. Методика может быть использована и при индивидуальном, и при групповом эксперименте, однако индивидуальное проведение является, несомненно, более предпочтительным.

Каждый ответ обследуемого оценивается с точки зрения двух критериев: направленности и типа реакции личности. По направленности выделяются:

По типу реакции подразделяются:

Из комбинации этих 6 категорий, каждая из которых имеет свое условное обозначение, получают 9 возможных факторов оценки (и 2 дополнительных варианта).

При оценке результатов ответы обследуемого сравнивают со стандартными. Несовпадающие ответы не получают оценки, а совпадающие оцениваются в 1 или 0,5 балла (последнее, если ответ содержит двойную оценку, а совпадает со стандартной только одна из них). По оценке ответов составляются профили числовых данных, а по ним — три основных образца и один дополнительный.

В процессе исследования нередко обследуемый изменяет тенденцию ответов. Для учета этого тенденции анализируются. При интерпретации обращается внимание на научение социальной адаптации обследуемого, частоты его конфликтов с окружающими, производится оценка факторов таблицы профилей, изучаются образцы и тенденции. Обращается внимание на то, как понимает обследуемый свои реакции. В норме (данные Н. В. Тарабриной) наиболее часты (40 %) экстрапунитивные реакции, на втором месте (30 %) — импунитивные и интрапунитивные (30 %) реакции. Таким образом, здоровый человек в большинстве случаев или направляет свои реакции на внешнее окружение и обвиняет в препятствиях внешние причины, или же уклоняется от высказывания упреков как другим людям, так и самому себе, то есть рассматривает фрустрирующую ситуацию примиряющим образом. Наиболее адаптивным является сочетание интрапунитивной направленности с разрешающим типом.

Установление показателя, на основании которого можно судить о степени социальной адаптации индивида (GCR), возможно при наличии среднегрупповых данных. Однако имеющиеся в зарубежной литературе стандарты не могут быть заимствованы с этой целью.

В нашей стране методика была адаптирована для взрослых Н. В. Тарабриной (1984), а для детей — Е. В. Ивановой (1987), Е. Е. Даниловой (1997).

Коэффициент ретестовой надежности достаточно высок и составляет 0,60—0,80.Валидность методики по некоторым параметрам составляет 0,747.

Рассмотрение метода, посвященного изучению фрустрации как личностной характеристики, заставляет нас обратиться к некоторым теоретическим аспектам проблемы фрустрации в целом.

Интерес к фрустрации как к одной из реальных жизненных проблем возник в 30-х годах нашего столетия, и, несомненно, толчком к этому послужили работы S. Freud. Но психологи, которые занимались этой проблемой, быстро обнаружили, что признание фрейдовских принципов — это одна сторона дела, а использование их в качестве основы для экспериментальных исследований — нечто другое. Это и послужило стимулом для развития теорий фрустрации.

В настоящее время можно говорить о следующих основных в современной зарубежной психологии теориях фрустрации: теория фрустрационной фиксации (N. К. Maier, 1949); теория фрустрационной регрессии (К. Вагкег, Т. Dembo, К. Lewin, 1943); теория фрустрационной агрессии (J. Dollard, 1939); эвристическая теория фрустрации (S. Rosenzweig, 1949). Наиболее завершенной и интересной нам представляется созданная S. Rosenzweig эвристическая теория фрустрации. Согласно этой теории фрустрация имеет место в тех случаях, когда организм встречает более или менее непреодолимые препятствия на пути к удовлетворению какой-либо жизненной потребности. Фрустрация, по S. Rosenzweig, — это способность приспособления к ситуации стресса, характерный способ поведения.

Защита организма, согласно этой теории осуществляется, на трех уровнях: клеточном (защита основана на действии фагоцитов, антител и т. п., например, защита от инфекционных воздействий); автономном — защита организма в целом от физических «агрессий» (соответствует в психологическом плане состояниям страха, страданиям, в физиологическом — изменениям, происходящим в организме при стрессе); кортикальном (психологическом) уровне. На этом уровне и строится, главным образом, теория фрустрации, выделение соответствующих критериев с точки зрения направленности и типа реакции личности, о которых мы говорили ранее.

Это разграничение схематично и подчеркивает, что в широком смысле теория фрустрации включает все три уровня как взаимопроникающие. Таким образом, можно сделать вывод о том, что фрустрация толкуется чрезвычайно широко (хотя разработанный

S. Rosenzweig метод и предназначен для изучения третьего уровня защиты), вбирает в себя понятие стресса, а не ограничивается изучением только лишь реализации этого явления на уровне психического.

В этом плане нам представляется более психологическим определение Н. Д. Левитова (1967), который под фрустрацией понимает состояние человека, выражающееся в характерных особенностях переживаний в поведении и вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так понимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или к решению задачи.

С целью большей объективизации возможного поведения человека в ситуациях фрустрации различного рода и тем самым для выработки более направленных психокоррекционно-реабилитационных мероприятий можно использовать предложенные У. Раухфляйшем (U. Rauchfleisch, 1971) специальные диагностические индексы: направленности агрессии, трансформации агрессии и решения проблем. Техника их расчета следующая:

Первый из этих индексов — направленности агрессии, определяя соотношение экстрапунитивных и интрапунитивных реакций, дает возможность установить преимущественную направленность агрессии субъекта во фрустрирующих ситуациях: на окружение (при индексе, большем 1) или на себя (при показателе индекса, меньшем 1). Индекс трансформации агрессии отражает соотношение прямых реакций враждебности и агрессивности и стремления разрешить фрустрирующую ситуацию с помощью других лиц, то есть в социально приемлемой для субъекта форме: при показателях, больших 1, преобладают прямая агрессия и враждебность; в случаях показателей, меньших 1, можно предполагать возможность более социально приемлемых форм реагирования во фрустрирующих ситуациях — путем аппелирования к окружению. Наконец, индекс решения проблем определяет способность личности самостоятельно действовать в ситуациях фрустрации (показатель индекса, превышающий 1) или стремление надеяться на помощь и содействие окружающих (показатель индекса, меньше 1).

Метод исследования фрустрации может и должен сыграть свою роль в патопсихологических исследованиях. Изучение фрустрационных реакций помогает понять происхождение неврозов, способствовать правильной организации психотерапии. Проблема фрустрации имеет прямое отношение к проблеме психопатий и психогений. В отечественных исследованиях отмечается возможность применения его для дифференциальной диагностики неврозов (Н. В. Тарабрина, Г. В. Шеряков, В. Д. Дмитриев, 1971) и неврозоподобных состояний (Л. И. Завилянская, Г. С. Григорова, 1976).

Тест «Рука» (Hand-test) — одна из проективных методик исследования личности. Была предложена в 1962 г. Э. Вагнером, система подсчета очков и коэффициенты разработаны 3. Пиотровским и Б. Бриклин. При создании методики авторы исходили из того положения, что превосходство человека над животными обусловлено уровнем развития человеческого мозга и человеческой руки. Перестав выполнять функцию опоры при передвижении, рука приобрела свободу, стала использоваться для выполнения разнообразных функций и тем самым внесла определяющий вклад в развитие мышления. Рука непосредственно вовлечена не только во внешнюю, но и в собственную (интроспективную) активность человека.

Методика занимает промежуточное положение по степени неопределенности стимульного материала между тестом Роршаха и ТАТ. По возможности прогнозировать реальное поведение методика, по мнению ее авторов, превосходит тест Роршаха и ТАТ вследствие того, что ответы по ней более тесно связаны с моторной сферой человека.

Методика предназначена для прогнозирования и оценивания такого свойства личности, как открытое агрессивное поведение, под которым следует понимать поведение, противоречащее нормативно-социальному и обращающее на себя внимание окружающих.

Стимульный материал представляет собой 10 карточек, следующих друг за другом в определенном порядке, на каждой из которых изображены контуры руки в определенном положении, причем последняя (десятая) карточка — пустая, белая. Все карточки пронумерованы. Испытуемому предлагается ответить, что, по его мнению, делает рука, изображенная на каждой из предъявляемых карточек. Все ответы испытуемого тщательно протоколируются.

В классическом варианте теста для взрослых предложена формализованная оценка и отнесение ответов к одной из 14 оценочных категорий. При этом подсчитывается общее количество ответов, количество ответов по каждой категории, процент ответов каждой категории по отношению к общему количеству ответов. Дополнительно по специальным формулам можно определить такие показатели, как склонность к открытому агрессивному поведению, степень личностной дезадаптации, тенденция к уходу от реальности, показатель возможного наличия психопатологии.

Оценочные категории методики следующие:

Т. Н. Курбатова и О. И. Муляр (1995) приводят сведения о достаточной валидности методики.

В модифицированном Н. Я. Семаго для нашей страны детском варианте методики в качестве оценочных использованы:

При этом, по мнению автора модификации, основным предназначением данного проективного теста для детей является выявление, во-первых, тревожности (ожидаемой агрессии извне и соотнесение этой категории с конкретными лицами, то есть с теми, от кого ожидается агрессия), во-вторых, активности или пассивности ответов на предъявляемые стимулы (что является отражением состояния общей психической активности ребенка и форм психологической защиты), а также коммуникативности.

Клиническая интерпретация методики является творческим процессом, который определяется как теоретическими взглядами психолога, так и опытом его работы в области психодиагностики, в частности — с данной методикой. Необходимо особо подчеркнуть, что отнесение ответов к той или иной категории желательно производить только после уточняющих вопросов, выяснения ситуации, в которой происходит деятельность, связанная с положением изображенной руки.

Все выявляемые тенденции взаимосвязаны и предопределяют друг друга, поэтому необходимо говорить не об абсолютных показателях (ответах) по каждой категории, а о соотношении ответов, для чего абсолютные их значения по каждой категории должны быть переведены в проценты от общего количества ответов.

При интерпретации результатов имеет значение не только количество ответов определенного типа, но и их соотношение с количеством ответов других типов. Например, два-три ответа по категории «Агрессивность» на фоне полного отсутствия ответов, отражающих дружеские отношения и желание сотрудничать («Коммуникация», «Зависимость»), свидетельствуют о большей враждебности, чем пять-шесть «агрессивных» ответов в сочетании с пятью «доброжелательными» ответами.

Для адекватной оценки эмоционально-личностной сферы испытуемого необходимо получаемые в данной методике данные сопоставлять с результатами, показанными в других методиках (теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга; методик, направленных на изучение эмпатии, и т. д.).

В связи с отсутствием в настоящее время каких-либо нормативных оценок для различных этносоциальных общностей в различных регионах нашей страны более адекватно рассматривать не абсолютные количественные оценки и параметры выполнения теста, а различные относительные характеристики — коэффициенты.

Методика находит применение в прогнозировании правонарушающего поведения, рецидивизма среди правонарушителей (Т. Н. Курбатова, О. И. Муляр, 1995), для уточнения клинической картины различных форм психопатологии.

В нашей стране методика адаптирована Т. Н. Курбатовой для взрослых испытуемых (старше 16 лет) и Н.Я. Семаго для детей от 4,5 до 11 лет.

Усиление внимания к методикам исследования межличностных отношений в психодиагностике в первую очередь связано с утверждением в науке таких теорий личности, в которых межличностным отношениям приписывается значение ее главных составляющих. Прежде всего это теории личности, созданные Н. S. Sullivan (1953) и В. Н. Мясищевым (1960).

Н. S. Sullivan указывает на то, что для индивида чрезвычайно важную роль играют оценки и мнения значимых для него окружающих; именно под влиянием этих оценок и мнений происходит персонификация индивида, формируется его личность. В процессе взаимодействия с окружением личность проявляет себя в стиле межличностных отношений, стремясь постоянно сообразовывать свое поведение с оценками значимых для нее других.

Эти положения явились основой для разработки Т. Лири (Т. Leary, 1956) методики диагностики межличностных отношений. Она представляет собой список из 128 относительно простых по формулировке характеристик, на которые испытуемый должен ответить, подходит ли к нему данная характеристика («да», «верно») или не подходит («нет», «неверно»). В классическом варианте методики исследуемому предлагают самооценить свое актуальное «Я» (свое реальное «Я», то есть представление о себе на момент проведения исследования); методика позволяет также изучить идеальное «Я» испытуемого (то, каким он себя хочет видеть), а также самый широкий спектр актуальных (реальных) и идеальных представлений испытуемого об окружающих его людях (родственниках, сослуживцах, знакомых и т. д.).

Примеры характеристик-эпитетов опросника:

1. Умеет нравиться.

6. Независимый.

16. Часто разочаровывается.

24. Ищущий одобрения.

70. Надменный и самодовольный.

100. Деспотичный.

111. Упрямый и т.д.

В ходе выполнения методики испытуемый в специально предложенном бланке для ответов зачеркивает, при согласии с ним, порядковый номер соответствующего утверждения; незачеркнутыми остаются номера тех характеристик, которые отражают отсутствующие у испытуемого свойства. По специальному ключу подсчитываются баллы по 8 выделенным Т. Лири вариантам (октантам) межличностного взаимодействия. Возможно также на основании полученных по 8 октантам цифровых значений подсчитать векторы доминирования (V) и доброжелательности (G), но эти недостаточно информативны.

Для проведения обследования обычно требуется не более 20 минут.

Оценка результатов исследования базируется на представлениях Т. Лири о том, что в межличностных отношениях имеются две главные оси: доминирование — подчинение и дружелюбие — агрессивность. Соответственно этим осям группируются восемь психологических тенденций (октантов), степень выраженности которых отражает определенные личностные модальности — от положительных до отрицательных.

Октанты эти следующие:

Характеристики, не выходящие за пределы 8 баллов, свойственны гармоническим личностям. Показатели, превышающие 8 баллов, и до 14 баллов — указание на заострение, акцентуацию свойств, выявляемых данным октантом. Показатели от 14 до 16 баллов — свидетельство выраженных затруднений социальной адаптации. Низкие показатели (от 0 до 4 баллов) по всем октантам могут быть свидетельством скрытности и неоткровенности испытуемых.

Ретестовая надежность методики достаточно высокая и колеблется по отдельным показателям от 0,63 до 0,81.

Адаптация методики Т. Лири в СССР была проведена Л. Н. Собчик (1972, 1974, 1982, 1990), которой фактически создан новый вариант методики, названный автором методикой «Диагностики межличностных отношений» (ДМО). Методика ДМО использовалась для изучения стиля межличностных взаимодействий в спортивных командах, психотерапевтических группах, с целью диагностики динамики состояния у больных с пограничными расстройствами, для изучения взаимоотношений между пациентом и врачом, нарушенной системы отношений больных неврозами и неврозоподобными расстройствами и т. п. Показана высокая значимость методики в разработке индивидуализированного психотерапевтического подхода к пациенту, уточнении и выявлении причин конфликтов, лежащих в основе нарушений межличностных взаимодействий пациентов, нарушений адаптивности их поведения. Г. С. Васильченко и Ю. А. Решетняк (1972) с помощью методики ДМО исследовали особенности взаимных оценок супружеских пар при обращении их за сексологической помощью; установлена ценность методики при диагностике и для построения процесса терапии у пациентов с сексуально-партнерскими проблемами. Л. И. Вассерман с соавторами (1985) использовали методику ДМО для оценки особенностей и уровня самооценки в системе интерперсональных отношений у больных с невротическими и неврозоподобными расстройствами различного генеза.

Методика изучения межличностных взаимоотношений может быть использована для решения самого широкого круга диагностических и лечебно-реабилитационных задач как у здоровых, так и у больных с различными соматическими заболеваниями и различными формами психических расстройств.

С. Н. Боковым (1999) методика ДМО предложена в качестве одной из методик при создании психологических портретов различных контингентов испытуемых (школьников старших классов, преступников и т д.).

Имеются многочисленные компьютерные версии данной методики (Психоневрологический институт им. B. М. Бехтерева, Санкт-Петербург; ВНИИМТ, Москва и др.).

Метод незаконченных предложений применяется в экспериментально-психологической практике давно.

C. Д. Владычко (1931) указывает на то, что он был разработан и применялся Н. Ebbinghaus и Th. Ziehen. В экспериментально-психологической лаборатории клиники В. М. Бехтерева метод незаконченных предложений применялся для исследования воображения (В. В. Абрамов, 1911, С. Д. Владычко, 1931). Существует множество его вариантов.

В педагогической психологии для определения типа личностной направленности использовался вариант метода незаконченных предложений A. Myersson (1919). Он отличался относительно высокой регламентированностью — окончание предложения обследуемый должен был выдать из нескольких, предложенных ему. По мнению Н. Д. Левитова (1969), этот вариант был близок к тестам коллизии. Регламентированность деятельности обследуемого в значительной мере снижает значение методики Мейерсона как проективной. Пример из методики Мейерсона:

В варианте A. F. Payne и A. Rhode обследуемому предлагается 66 незаконченных предложений, которые он должен дополнить. Инструкция содержит указание о необходимости делать это как можно быстрее, без обдумывания, не пропуская ни одного из предъявленных предложений. На основании анализа и интерпретаций полученных данных исследователь делает заключение об особенностях отношения обследуемого к окружающим, представителям того же или противоположного пола, друзьям, учителям, людям вообще, каково его отношение к самому себе, своему будущему, деньгам, законам, воспитанию и т. д. При этом могут быть выявлены наличие ипохондричности, мысли о самоубийстве, чрезмерная мнительность. По мнению Т. Bilikiewicz (1960), этот метод применим как для индивидуальных, так и для групповых исследований и помогает выявить скрываемые больным или даже не осознаваемые им переживания. Поэтому автор пишет о важном значении метода незаконченных предложений для построения психотерапевтической и психопрофилактической работы, а также для решения ряда социальных вопросов по устройству в обществе психически больных.

Приводим примеры неоконченных предложений в варианте A. F. Payne и A. Rhode:

Известен также вариант метода незаконченных предложений J. M. Sacks и S. Levy. Он включает 60 незаконченных предложений, дополнения к ним несколько больше детерминированы руслом начала фразы, чем в варианте A. F. Payne и A Rhode. Эти предложения могут быть разделены на 15 групп, характеризующих в той или иной мере систему отношений обследуемого к семье, к представителям того же или противоположного пола, к половой жизни, к вышестоящим по служебному положению и подчиненным. Некоторые группы предложений имеют отношение к испытываемым больным страхам и опасениям, к имеющемуся у него чувству сознания вины, свидетельствуют об его отношении к прошлому и будущему, затрагивают взаимоотношения с родителями и друзьями, жизненные цели.

Следует отметить, что некоторые вопросы этого варианта оказываются неприятными для обследуемых, так как касаются интимной стороны их жизни. Поэтому Г. Г. Румянцев (1969) рекомендует в инструкции сообщать испытуемому, что исследование производится с целью тренировки памяти или внимания.

Для каждой группы предложений выводится характеристика, определяющая данную систему отношений как положительную, отрицательную или безразличную. Приводим примеры предложений и варианты ответов с оценкой:

Отношение к семье

По сравнению с большинством других семей моя семья:

Отношение будущему Будущее кажется мне:

Количественная оценка облегчает выявление у обследуемого дисгармоничной системы отношений, однако более перспективно качественное изучение дополненных предложений, проводимое с учетом анамнестических данных.

Многие больные, особенно рассматривающие исследование как нежелательную для них процедуру и стремящиеся скрыть мир своих глубоких переживаний, дают формально-условные ответы, не отражающие систему их личностных отношений. Исследованию методом незаконченных предложений должно предшествовать установление контакта между исследующим и больным, основанного на доверии.

По данным Г. Г. Румянцева (1969), с помощью метода незаконченных предложений выявляются характерные для больных шизофренией изменения системы личностных отношений. Мы применяли этот метод для обследования больных эпилепсией (И. В. Крук, 1981) и при неврозоподобных состояниях с целью формирования групп для коллективной психотерапии. Б. Д. Карвасарский (1982) отмечает, что метод дает положительные результаты в экспресс-диагностике системы отношений личности, что представляет интерес для практического врача в его повседневной деятельности, позволяя значительно ярче и полнее осветить общую картину нарушения отношений личности, жизненных установок больного, его тенденций (осознанных и неосознанных). Поэтому метод незаконченных предложений, крайне простой и несложный в интерпретации, может оказаться особенно полезным при пограничных нервно-психических, в том числе и психосоматических заболеваниях.

Предложенный знаковый (рефлексографический) тест Е. Wartegg (1963) рассматривает как психодиагностический, заключающийся в графическом продолжении планомерно варьированных зрительных графических раздражителей.

Обследуемому предлагают лист бумаги с белыми на черном фоне плоскостями для рисунка. Всего таких квадратов-плоскостей 8. Каждый квадрат содержит знаки-раздражители: точку, волнистую линию, отрезки прямых в разных положениях, заштрихованный квадрат, полуокружность, пунктирную полуокружность.

Исследующий предлагает больному продолжить уже внесенные в квадрат знаки, рассматривая их как начальные линии и составной элемент рисунка. Последовательность заполнения квадратов и необходимое для этого время не регламентируются. Перед обследуемым кладут карандаши — простые и цветные. По мнению большинства исследователей, тест Вартегга должен быть отнесен к проективным методам. К. Meili (1969) проводит параллель между методами Вартегга и Роршаха на основе того, что оба они построены на переработке и интерпретации заданных стимулов.

Теория, созданная Е. Wartegg для объяснения полученных этим методом данных, представляется нам эклектической и спорной. Автор пытался сообразовать результаты своих исследований с принципами патофизиологии высшей нервной деятельности И. П. Павлова. Так, диффузная чернота рисунка, асимметричная и скученная персеверация знака, каракули рассматриваются им как проявление преобладания в коре большого мозга процесса возбуждения, тогда как персеверативные штрихи на краю поля рисунка, симметричное повторение знаков или штрихов должны свидетельствовать о доминировании коркового торможения. Диссоциация между содержанием рисунка и его интерпретацией расценивается как проявление нарушений взаимоотношений между сигнальными системами. На основе такого рода анализа Е. Wartegg строит якобы присущий каждому больному «рефлексографический профиль». Еще более сомнительно построение «характерологического профиля», основанного на достаточно произвольной оценке участия в рисунке тех или иных знаков. Знакам-раздражителям приписываются известные характерологические свойства. Так, рисунки по второму знаку (волнистая линия) анализируются в плане характеристики таких свойств обследуемого, как аффективность, контактность; по третьему знаку (три последовательно увеличивающиеся прямые вертикальные линии) — целеустремленность. Нам представляется, что произвольность этой символики в известной мере напоминает построения психоаналитиков.

Критически относясь к теоретической надстройке, мы апробировали в нашей лаборатории (А. Г. Чередниченко, 1985) метод Вартегга при обследовании больных эпилепсией и шизофренией. Обнаружено убедительное различие данных, полученных у больных обеих групп. При оценке результатов обращали внимание на такие показатели, как характер рисунка (реалистичность, символичность, склонность к детализации), выбор цвета, привнесение в рисунок графически-вербальных компонентов, «стандартность» рисунка, его интерпретация обследуемым.

Тест выбора цвета Люшера разработан швейцарским психологом М. Luscher (1947) и рассматривается как проективный метод, направленный на опосредованное изучение личности. В полном варианте теста используются 73 цветные карточки 25 различных цветов и оттенков. При проведении обследования по полному тесту Люшера в первой части исследования испытуемый располагает в порядке привлекательности черный, три оттенка серого и белый цвет. Во второй части испытуемый упорядочивает восемь классических цветов (составляющих сокращенный набор). В третьей, заключительной, части испытуемый осуществляет выборы попарно сначала между основными четырьмя цветами, затем между четырьмя оттенками каждого из основных четырех цветов. Полный тест Люшера основан на сложной теоретической модели эмоционального состояния — так называемом «эмоциональном кубе».

Чаще используется сокращенный набор, состоящий из 8 цветных карточек. Четыре цвета — синий (темно-синий), желтый, красный и зеленый считаются основными, базисными, «психологическими первоэлементами». К дополнительным цветам относятся ахроматические — коричневый (смесь желто-красного и черного), нейтральный серый, не содержащий никакого цвета и потому якобы не оказывающий какого-либо существенного воздействия на обследуемого, и черный, который рассматривается как «отрицание цвета». Фиолетовый цвет не является ни основным, ни дополнительным.

Перед обследуемым на белом фоне полукругом раскладывают карточки и просят его выбрать из них одну, окрашенную в наиболее приятный ему цвет. При этом обследуемого предупреждают, что на выбор не должны влиять ни его вкус, ни доминирующий в моде цвет, ни окраска интерьера. Выбранную обследуемым карточку переворачивают и откладывают в сторону, после чего его просят вновь выбрать из оставшихся наиболее для него приятную карточку. Таким образом исследование проводится до конца, и в результате исследующий получает возможность зафиксировать полученный цветовой ряд. Для обозначения оценки цвета обследуемым прибегают к символам:

С помощью этого цветового ряда устанавливается ранжирование карточек в нисходящем порядке.

Интерпретация результатов производится с учетом категорий функции и структуры цвета. Принципы работы теста Люшера основаны на двух положениях.

Во-первых, каждый цвет характеризует определенную человеческую потребность, ассоциируется с ней, является символом этой потребности.

Во-вторых, структура цветовых предпочтений человека позволяет выявить структуру этой потребности.

Сила потребности определяется степенью привлекательности того цвета, который ей соответствует.

Под функцией цвета М. Luscher понимает субъективное отношение обследуемого к цвету, обусловленное его эмоциональным состоянием в момент исследования.

Структура цвета определяется якобы объективным знанием цвета, его психологического содержания. В соответствии с функцией и структурой цвета с помощью специальных таблиц получают стандартные характеристики личностных свойств обследуемого.

Приводим в качестве примера сокращенное психологическое описание структурного значения одного из основных цветов: так, синий цвет символизирует глубину чувства и является концентричным (то есть занятым сферой субъективного), пассивным, воссоединяющим, гетерономным, чувствительным, его аффективные компоненты — спокойствие, удовлетворенность, нежность, любовь и привязанность. Синий с функцией «+» в 1-й позиции указывает, что субъект будет действовать путем создания вокруг себя обстановки эмоционального покоя, благожелательности со стремлением избежать каких-либо конфликтов или действий, требующих энергии и мобилизации сил. Синий со знаком «–» наоборот, указывает на неудовлетворенность ситуацией, на неспособность самому изменить ее (эти качества сочетаются с неуступчивостью, сопротивлением воздействиям со стороны), на раздражительность, беспокойство, склонность скрывать свою ранимость.

В норме основные цвета обычно располагаются в начале и середине ряда, то есть занимают первые пять позиций, в то время как дополнительные цвета, как правило, находятся на последних трех местах.

Пытаясь создать психологическую теорию, на которой базировался бы разработанный им тест, М. Luscher дал своеобразную интерпретацию цветов, связанную, по его мнению, с жизнедеятельностью человека. Так, темно-синий цвет рассматривается им как символ ночи, цвет покоя и пассивности, ярко-желтый — символ дня, это цвет надежды и активности. Таким образом, автор выделяет факторы, управляющие человеком. Ночью (темно-синий цвет) прекращается активность человека, и, наоборот, днем (ярко-желтый цвет) деятельность человека, его активность стимулируются. Эти гетерономные цвета рассматриваются М. Luscher как неподконтрольные человеку. Два других базисных цвета — красный и зеленый — рассматриваются как автономные, саморегулирующие. При этом красный цвет символизирует нападение, а зеленый — защиту.

Помимо критериев гетеро- и автономности М. Luscher пользуется еще факторами активности и пассивности.

Синий цвет — гетерономно-пассивный, желтый — гетерономно-активный, красный — автономно-активный, зеленый — автономно-пассивный. Таким образом, цвета связываются с жизнедеятельностью человека и функционированием личности. Выбор цвета в пределах основных цветов относится к сознательной сфере психики, в пределах дополнительных цветов и оттенков связывается с бессознательной сферой. В случае, если потребность, выраженная основным цветом, является очень слабой или полностью удовлетворенной, то цвет, который ассоциируется с этой потребностью, является индифферентным, то есть находится в середине ряда. Он не является ни приятным, ни противным. Когда соответствующая потребность усиливается, то символизирующий ее цвет становится более привлекательным, перемещаясь в начало раскладки. Если потребность становится настолько сильной, что удовлетворить ее в полной мере не представляется возможным, то цвет, который характеризует эту потребность, становится неприятным и занимает одно из первых мест в ряду.

Вопрос о возможностях применения теста Люшера в патопсихологии представляется нам спорным, и решение его не может быть однозначным. Тест Люшера выявляет эмоциональное состояние человека, которое может существенно меняться в зависимости от ситуации.

Создаваемая в процессе исследования ситуация выбора цвета является весьма специфичной и не может отождествляться с поведенческой реакцией обследуемого в любой ситуации вообще. Такая расширительная трактовка совершенно неправомерна. Более того, известные трудности представляет оценка самого акта выбора. Выбор цвета — сложная форма деятельности, зависящая от ряда существенных моментов, переменных, имеющих важное значение будучи взятыми по отдельности и в различных сочетаниях. R. Meili (1961) совершенно справедливо указывает, что в настоящее время мы еще не можем достаточно полно оценить реакцию выбора. Ссылаясь на исследования самого М. Luscher и М. Pfister, R. Meili говорит о том, что выбор в ситуациях, моделируемых с помощью тестов Люшера и Пфистера (тест цветных пирамид), зависит не только от реакции на цвет. На него оказывает влияние ситуация, в которой он происходит. Выбор цвета существенно зависит от мотивов деятельности (нужно ли что-то сделать с цветной карточкой или нет), от того, из какого количества цветных карточек обследуемый производит выбор — из двух или из большего количества. Можно лишь утверждать, считает R. Meili, что существует зависимость выбора цвета от настроения. В. П. Урванцев (1981) пишет о том, что на предпочтение того или иного цвета влияют слишком многие факторы, включающие как особенности цветового стимула, так и индивидуально-типологические особенности человека. Так, к особенностям стимула автор относит влияние утомляемости и адаптации на эмоциональную оценку цвета, размеры цветного образца, аффективный контраст при рассматривании серии хроматических образцов, отличающихся по аффективному значению, цвет фона, насыщенность и яркость цветного образца. К особенностям восприятия цвета, зависящим от обследуемого, по Л. П. Урванцеву, относятся индивидуальная аффективная чувствительность к цвету, возраст, социокультуральные характеристики, пол, эмоциональное состояние в момент исследования (например, спокойное состояние или психическая напряженность). Большинство из этих факторов в тесте Люшера не учитываются, что ни в коем случае не компенсируется его строгой стандартизацией.

Еще более сомнительными являются теоретические обоснования теста Люшера. Как и все другие авторитетные специалисты в области психодиагностики, R. Meili пишет о том, что необходимое условие использования теста в практике — это тщательная научная разработка его основ. В основе теста Люшера не лежит какая-либо серьезная научная теория. Тест Люшера основан на положении о том, что субъективный смысл цветов для всех людей является одинаковым, но это допущение не всегда соответствует действительности.

Приведенные выше рассуждения М. Luscher относительно структуры основных цветов основаны на сугубо мифотворческой символике и могут рассматриваться как спекулятивные. J. De Zeeuw (1957), анализируя тест Люшера, пишет о том, что некоторые эмпирические данные, особенно полученные в клинике психических заболеваний W. Furrer (1953), представляются ценными, интересными, но теория М. Luscher в большей своей части неприемлема; и тест и интерпретация получаемых с его помощью данных нуждаются в объективизации.

Приведенное выше не является поводом для полного отказа от теста Люшера. Отрицая возможность использования его для получения сколько-нибудь полной, развернутой характеристики личности, следует подтвердить возможность его применения для оценки эмоциональной сферы личности. В связи с этим определенный интерес представляют показатели функции цвета, отражающие субъективное восприятие цвета обследуемым. Такой подход раскрывает достаточно интересные перспективы использования теста Люшера в патопсихологии для сравнения различных аффективных состояний в индивидуальных и особенно групповых исследованиях. Здесь тест Люшера может объективно показать динамику эмоционального состояния больного и, возможно, его глубину.

Специальных возрастных ограничений при использовании теста Люшера не существует, однако валидность его при работе с дошкольниками не доказана, а вероятность ошибок в этом возрасте достаточно высока.

В последние годы появились основанные на научном клинико-психологическом подходе экспериментальные работы, в которых использовался тест выбора цвета Люшера. Так, С. Н. Боков (1988) применил методику Люшера для изучения аффективности больных параноидной шизофренией. Им была показана возможность использования этой методики для диагностики динамики мотивационных нарушений у больных и установлено нарастание мотивационной дезорганизованности (амотивационности) по мере увеличения срока давности заболевания. Сходные с этими результаты были получены несколько ранее и В. А. Москвиным (1987), применившим тест Люшера у больных непрерывно-прогредиентной шизофренией и возбудимых психопатических личностей и показавшим возможность использования методики для диагностики нарушений целеобразования, однако в его работе, в отличие от первой, не применялся динамический подход к оценке результатов.

Н. В. Агазаде (1988) методика Люшера была применена с целью выявления суицидальных тенденций. Автор указывает на то, что у здоровых испытуемых без аутоагрессивных переживаний цветовая пара эталонов № 3 и 4 (красный и желтый цвета) встречается во второй половине раскладки довольно редко (4—10 %), в то время как при суицидальных явлениях — более чем у половины испытуемых. Помимо этого, нередко наблюдалась также выраженная негативная эмоциональная реакция при выборе большей части цветовых эталонов с высказываниями о неприятности всех предлагаемых цветов.

Т. А. Айвазян и И. А. Таравкова (1990), использовав цветовой тест Люшера в комплексном психолого-диагностическом обследовании больных гипертонической болезнью, делают вывод о возможности его применения в качестве скрининг-теста для выявления группы больных с более высоким уровнем невротизации, тревоги, наиболее нуждающихся в проведении психотерапевтического вмешательства. При этом авторы указывают на необходимость проведения дальнейших работ по валидизации методики.

Л. Н. Собчик(1990) на основе теста Люшера предложила метод цветовых выборов (МЦВ). Обоснование метода подробно изложено во втором выпуске серии «Методы психологической диагностики» (1990). Осуществлена попытка выявлять при помощи МЦВ прежде всего гипер- или гипостенический тип реагирования. Представляют практическую ценность рекомендации по определению уровня тревожности при помощи МЦВ. Если основные цвета, к которым относятся первые четыре, занимают одну из трех последних позиций ряда, это свидетельствует о неудовлетворенности той или иной потребности, которая становится источником неудовлетворенности. По тому, расположены ли основные цвета на последних позициях, оценивается тревога. На показатель тревоги влияет также появление дополнительных цветов (6, 7, 0) на одной из трех первых позиций. Тревога вычисляется в баллах по специальной схеме, ее максимальный показатель — 12 баллов.

Комбинация из 2, 3 и 4 цветов (в любой последовательности) называется «рабочей группой», расположение ее в начале ряда выявляет хорошую работоспособность. «Разбитая» рабочая группа свидетельствует о снижении работоспособности.

Представляют интерес данные, полученные при помощи МЦВ Ю. А. Александровским, Л. Н. Собчик (1993) при исследовании здоровых лиц с гармоничным складом личности, акцентуированных личностей, больных неврозами и неврозоподобными (патохарактерологическими) развитиями. Для здоровых характерными были предпочтение основных цветов, отсутствие показателей тревоги. Для акцентуированных личностей и лиц с доболезненным эмоциональным напряжением характерны расположение цветов 6,0,5 или 7 на первых позициях, сдвиг рабочей группы вправо. При невротических состояниях цвета 6,0,7,6,0 или 6, 7 — на первых позициях. Рабочая группа разбита, основные цвета — на последних позициях. При патологических развитиях наблюдается соединение ахроматических и основных цветов на первых позициях, не полностью собрана рабочая группа, основные цвета могут оказаться в индифферентной зоне (5-я—6-я позиции).

Подводя итоги исследований по МЦВ больных шизофренией и пограничными психическими расстройствами, Л. Н. Собчик делает вывод о том, что методику нельзя считать стандартизованной.

В. М. Блейхер, С. Н. Боков (1994) применили сокращенный (восьмицветный) вариант теста Люшера для изучения связи функционального состояния отделов вегетативной нервной системы и выбора цвета. Результаты проведенного ими исследования позволяют сделать вывод о том, что существует определенная связь между преобладающим функциональным состоянием различных отделов ВНС и выбором цвета: при преобладании парасимпатических влияний достоверно чаще предпочтение отдается зеленому, симпатических — желтому цвету

Применение теста Люшера как самостоятельной методики в практике психологической экспертизы, при профессиональном отборе или для решения задачи оценки персонала совершенно неприемлемо.

Методика предложена К. А. Рамулем (1958, 1966) и относится к группе «методов впечатления». Материалом изучения являются переживания обследуемого, вызванные какими-либо раздражениями или впечатлениями. Методика направлена на исследование эмоциональной сферы личности. Она основана на определении обследуемым степени приятности демонстрируемых ему цветных карточек, окрашенных в основные хроматические цвета.

Возможны несколько вариантов методики.

В одном из вариантов цветные карточки предъявляются одновременно, будучи расположенными на одном фоновом листе. Обследуемый должен выбрать наиболее приятный ему цвет. Иногда задание состоит в выборе приятных для обследуемых комбинаций цветов. Этот вариант близко подходит к тесту Люшера, так как в сущности для обследуемого создается ситуация выбора.

Во втором варианте методика не включает элементы выбора цвета, хотя сравнение отдельных цветов, не предусмотренное инструкцией исследующего, и здесь имеется. Обследуемому демонстрируют цветные карточки по отдельности и предлагают каждый хроматический цвет оценить по следующей системе: очень приятно (+3), приятно (+2), в слабой степени приятно (+1), безразлично (0), в слабой степени неприятно (-1), умеренно неприятно (-2), очень неприятно (-3).

Исследование проводится с помощью специального набора карт (цветной квадрат на белом фоне). Оценка количественная.

Этой методикой мы (совместно с И. В. Борисовым, 1969) изучали субъективное восприятие цвета в патологии, при эпилептических дисфориях. С этой целью по каждому цвету были разработаны такие показатели, как средний показатель степени приятности цвета у здоровых контрольной группы (Сп), у больных эпилепсией вне дисфории (Со) и при дисфориях отрицательного (C-d) и положительного (C+d) аффективного тона. Кроме того, по формуле

определялся показатель АС, характеризующий разницу в оценке приятности цвета для больного при аффективном сдвиге.

Методика пригодна для исследований как отдельных больных, так и групп больных. Для каждого больного может быть установлен характерный цветовой ряд. Сравнение этих рядов в динамике, при изменении эмоционального состояния больного, представляет значительный интерес.

Как дополнительный вариант методики мы использовали прием соотнесения цветов и оттенков. Для этого изготавливаются эталоны, то есть карты, окрашенные в основные цвета спектра и имеющие форму круга. Соответственно каждому цвету обследуемому предъявляют еще три квадратные карты, из которых одна по цвету совершенно идентична эталону, вторая окрашена более насыщенным, а третья — менее насыщенным цветом. Инструкция предусматривает необходимость подобрать к каждой карте-эталону «наиболее к ней подходящую квадратную карту», модус деятельности и критерий отбора не уточняются. Исследуются особенности мотивационной направленности поисковой деятельности и точность регистрации идентичности цветов и оттенков при их сопоставлении.